Зрители отлично знакомы с творчеством Николая Эрдмана. Вот только, пересматривая «Морозко» Александра Роу или «Город мастеров» Владимира Бычкова, «Снежную королеву» Льва Атаманова или «Лягушку-путешественницу» Вячеслава Котёночкина, мало кто задумывается о том, кем написаны все эти остроумные диалоги и забавные репризы. В таком фильме, как «Веселые ребята» Григория Александрова, Эрдман вообще не упоминался среди сценаристов. Помимо фильмов и мультфильмов, он десятилетиями писал тексты музыкальных обозрений и театральных интермедий, сочинял либретто для классических оперетт, конферанс для самых известных ведущих Москвы, сценарии для цирковых представлений и репризы для шпрех-шталмейстеров. И это не говоря про его пьесы, ставшие классикой русской драматургии, – «Мандат» и «Самоубийцу». Остроты Эрдмана пошли в народ, а их автор остался в тени. Что же случилось с блистательным драматургом, вынужденным обратиться в писателя-невидимку?
Убежать от Чехова
Николай Робертович Эрдман, немец по происхождению, родился в 1900 году в Москве. К 1920 году он успел повоевать в Красной Армии, написать кучу стихов, заболеть поэзией Маяковского и перезнакомиться с поэтами, называвшими себя имажинистами. Имажинисты Сергей Есенин, Вадим Шершеневич, Анатолий Мариенгоф и Николай Эрдман штурмом брали Москву 1920-х. Друзья по ночам перевешивали таблички с названиями московских улиц, переименовывая их в честь себя, устраивали провокационные концерты-перформансы, на годовщину Октябрьской революции украсили Тверскую своими портретами, обрамленными алым кумачом. В это время Эрдман сочинил песенку, которая сразу пошла в народ: «Шумит ночной Марсель». Потом ее пели Рина Зеленая, Вадим Козин, Аркадий Северный и еще поколения молодых людей, искренне считавших слова жестокого танго «народными». Дальше были выступления в ночном кабаре «Нерыдай». Там Эрдман читал свои сатирические стихи и рассказы. Еще сочинял скетчи, куплеты и шуточные зарисовки для бесчисленных московских кабаре и эстрадных театриков.
