Виктор Иванович Слободчиков — доктор психологических наук, профессор, член-корреспондент Российской академии образования, руководитель лаборатории антропологических основ психологии развития и образования человека в Институте психолого-педагогических проблем детства РАО.
— Виктор Иванович, ответ на вопрос: «Что такое самостоятельность?» – лишь на первый взгляд лежит на поверхности. Что вы понимаете под самостоятельностью?
— Самостоятельность включает в себя инициативность, то есть некий импульс, идущий изнутри ребенка, его способность к волевому действию, усилию по преодолению некоторых препятствий. Важно, что это именно действие самого ребенка, а не навязываемые кем-то требования. Можно сказать, нулевой формой самостоятельности является «полевое поведение» — этот термин ввел крупный психолог Курт Левинт. Речь идет о предельной зависимости от внешних импульсов. В качестве примера можно привести, например, рекламу пива по телевизору, буквально навязывающую его потребление. Крайне извращенная форма самостоятельности — произвол. Хотя это две разные формы поведения, но общим для них является «оккупация». В полевом поведении происходит внешняя оккупация моей самости, моего Я. Причем, эта зависимость может быть не только физической, но и психологической, когда ребенок зависит от мнения кого-то другого, например, авторитета, лидера, который имеет свой статус из-за денег, силы, а не потому, что в чем-то достиг определенных вершин. А произвол — это внутренняя оккупация. Оккупация собственного Я собственными же безудержными желаниями и страстями.
– Если ребенок оккупируется с малых лет, то где взрослые?
– А взрослым, за небольшим исключением, даже и в голову не приходит, что такая оккупация началась. Причем реклама сегодня построена на высочайших достижениях классической общей психологии. Детей цепляют и цвета, и ритм, и яркость, и громкость, и интонация, и певучесть, и др. Но в наибольшей степени рекламные соблазны провоцируют самолюбование, гордыню, избранность. Вот на все это и ловится потребитель. Человек же не может 24 часа в сутки находиться в полном и ясном сознании, этими возможностями обладают только святые. Обычный человек перед теликом немного отключается, находится в режиме автоматического функционирования — тут-то его и ловит реклама. В этом смысле наиболее уязвимыми оказываются дети.
— И что же делать родителям?
— Если мы говорим о самостоятельности, то должны обратить внимание на извращенные формы отношения взрослого к ребенку, при которых детская самостоятельность вообще невозможна. Это, например, родительская гиперопека, когда мать или отец фактически живут жизнью ребенка вместо него самого. Со стороны взрослого это трактуется как знак безудержной любви, защиты и заботы о своем чаде. Хотя на самом деле гиперопека – это гиперкомпенсация собственной несостоятельности. Например, я музыкантом не стал, но ты у меня на скрипке будешь играть. Другая извращенная форма отношения родителя к ребенку — диктат, по сути — самоутверждение взрослого за счет ребенка. Демонстрация своей власти перед заведомо более слабым существом. В результате первого и второго отношения возникает так называемая выученная беспомощность. У ребенка проявляется своеобразный механизм психологической защиты. При возникновении сложной ситуации он тут же становится беспомощным и просит защиты, хотя вполне может и сам справиться. И третья извращенная форма отношений — попустительство. Это жизнь родителя вне ребенка, когда он – не более чем досадная помеха.
— Стремление ребенка к самостоятельности часто сопровождается упрямством. Как быть с этой проблемой?
— Упрямство рождается, как правило, из-за хаотичности требований взрослых. Например, родитель сначала все запрещает, а через минуту забывает о былых требованиях, затем выдвигает новые. В такой ситуации ребенок перестает понимать, что ему делать, и впадает в упрямство, настаивает на своем — привлекательном для него в данный момент. В каком-то смысле упрямство можно считать искаженной и деструктивной формой самостоятельности. Одно дело, если человек способен к волевому усилию и действию, полностью отдавая себе отчет и в трудностях, и в ответственности, и совсем другое, когда ребенок упрямится и делает что-то вопреки какому-либо пожеланию взрослого. Волевое действие и упрямство — это диаметрально противоположные вещи, у них разные источники. Хотя иногда ошибочно говорят, что если ребенок упрямый, то в будущем он будет достигать своей цели. Это далеко не так. Как только перед упрямым ребенком возникает очень сильная преграда, он пасует и становится послушным и мягким. Повторюсь: самостоятельность ребенка на 99 процентов зависит от личной определенности самого взрослого. Здесь буквально по Евангелию: «пусть слово твое да будет да — да, а нет — нет» (Мф. 5.15). Если взрослый четко придерживается одной линии в воспитании, то ребенок привыкает и учитывает это в своем поведении.
При этом, конечно же, для ребенка должны существовать и категорические запреты. Малышу нужно запрещать все то, что создает угрозу его здоровью и жизни: баловаться с огнем, залезать на подоконник к открытому окну и тому подобное. Но надо иметь в виду, что дети до шести лет воспринимают любую реакцию взрослого на действие ребенка тотально. Например, разбил ребенок чашку, и мама посетовала на это, с укоризной сказала что-то. Реакцией ребенка будут слова: «Мама, ты меня не любишь!» В нежном возрасте даже мягкое замечание воспринимается как тотальное обесценивание. И это нормальная реакция малыша. А вот пустяки можно и «не заметить». Например, пришел ребенок с улицы и неожиданно стал произносить мерзкие, матерные слова. Он не понимает пока их значения, и поэтому если я, взрослый, начну его ругать, будет только хуже. Моя эмоциональная, гневная реакция не запомнится надолго, а вот причина такой реакции, сами эти слова запечатлеются надолго, а то и на всю жизнь. Лучше промолчать, «не заметить» — тогда ребенок быстро забудет всю эту тарабарщину. Естественно, если ребенок употребляет «нехорошие» слова уже осознанно, в контексте, взрослым необходимо вмешаться.
– В чем ребенок должен проявлять самостоятельность, а в чем должен ориентироваться на мнение взрослых? В какой момент родителям нужно задуматься о воспитании у ребенка самостоятельности, и какие именно навыки ему прививать? Вообще, с чего начинается самостоятельность?
— Задуматься о самостоятельности ребенка необходимо с самых первых его шагов. Ведь зарождается она очень рано: со слов малыша «я сам». Где-то в три года или чуть раньше ребенок вдруг резко начинает требовать: я сам буду одеваться, есть и т.д. Начинаются проблемы у родителей: как сделать так, чтобы это «я сам» не создало риск для ребенка и в то же время вписалось в драматургию взрослой жизни? Главное при этом — не задавить внутренний импульс ребенка, его инициативу, чтобы и в дальнейшем он проявлял самостоятельность и правильно развивался.
Когда ребенок произносит это сакраментальное «я сам», взрослому нужно быть предельно изобретательным и придумывать все что угодно и для поддержания детской инициативы, и для своеобразного замещения ее содержания. «Я сам понесу сумку с продуктами», — говорит ребенок. Очевидно, что он не сможет этого сделать в силу возраста. Но импульс есть, поэтому можно, например, взять малыша на руки вместе с сумкой (если это возможно), сказав: ну вот, ты несешь сумку, а я тебя. В результате все произойдет по его инициативе, и у ребенка останется ощущение, что он сделал все сам. А лучшая форма жизни детей и взрослых — сюжетная игра, где у каждого своя роль. Тогда даже мытье посуды превратится в удивительное представление.
Когда же мы говорим о подростках, прежде всего, следует заглянуть в детство ребенка. Все проблемы там. Поэтому, когда мама тинейджера, который курит или убегает из дома, приходит к детскому психологу, к психотерапевту, то прежде чем приступать к рекомендациям, необходимо отыскать первопричину деструктивного поведения. Подростки постоянно экспериментируют, в том числе и над нами – взрослыми, ищут границу дозволенного и запретного, правильного и неправильного. Часто курение в подростковом возрасте — проба, а не зависимость и еще не влечение. Просто в его компании курят, и ему хочется тоже попробовать, чтобы стать в ней «своим».
Для предотвращения ранних форм деструктивного поведения нужно специально создавать условия для детской самодеятельности. К сожалению, и в больших, и в малых городах, в селах очень мало мест и видов деятельности, где подростки и молодые люди могли бы преодолевать подлинные трудности, находили бы культурные и продуктивные формы воплощения собственной инициативы и самостоятельности. Когда я работал во Всероссийском пионерском лагере «Орленок» на старших сменах, наша задача как вожатых была проста: так занять ребят работой и спортом, чтобы не было сил ни на любовь при луне, ни на алкоголь и курение. Уставали так, что вечером валились спать без задних ног.
— Помимо правильной организации досуга, что еще важно в воспитании детской самостоятельности?
— Одними кружками и танцевальными студиями здесь, конечно, не отделаешься. Соблазнов вокруг множество, и они пытаются вас поймать, минуя ваше бодрствующее сознание. Причем воздействие рекламы или дворовых компаний, где ребенка провоцируют попробовать запретное, работает на нижних регистрах души, болезненно задевая его самолюбие. И такие ситуации необходимо делать предметом серьезного и доверительного, а не гневно-истеричного разговора с ребенком, нужно дать ему понять и почувствовать, что не в этих фальшивых «подвигах» его человеческое достоинство. Необходимо ввести ребенка посредством таких обсуждений в сферу дневного сознания и критического отношения к происходящему.
— Наверное, действует на детей и пример родителей?
— Безусловно. Хорошо, если у родителей есть увлечение, которое подходит и детям. Хуже, когда родитель предъявляет требования своему чаду, хочет, чтобы он занимался или ходил в походы, а сам пьет пиво по вечерам и не выключает телевизор. Вот пример полного равнодушия и цинизма взрослого по отношению к детям! Ведь если мать и отец телевизор не смотрят, то и ребенок в этот ящик не влюбится. Но еще ужаснее, если они прячут от него пульт, а сами глазеют с утра до вечера. Мой воспитатель, воспитанник и последователь Антона Макаренко Семен Калабалин, сам в свое время беспризорничал и много чего натерпелся, прошел войну, всю жизнь курил. Но когда начал работать в детдоме, где был и я, эту привычку бросил. Потому что считал: требовать, чтобы дети отказались от сигарет, может только тот, кто сам не курит. В результате его образ действовал на ребят лучше всяких морализаторских бесед.
— Как соотносятся между собой такие качества, как самостоятельность и послушание?
— Высшая форма самостоятельности — это самостояние человека в собственной жизни. Предельной формулой самостояния считают слова Мартина Лютера, который, когда ватиканские послы стали уговаривать его отказаться от своих тезисов, твердо заявил: «На том стою и не могу иначе». В религиозном смысле самостоянием является отказ во Имя Господне от греховной жизни. Вот здесь и возникает разделение послушности и послушания. Тотальная послушность ребенка очень часто результат либо «выученной беспомощности», о которой говорилось выше, либо — запуганности и подавленной воли. Послушание — это высшая форма самостоятельности и самостояния, отказ от капризной самости, предание себя в руки Господа. Сегодня мы наблюдаем все возрастающий кризис во взаимоотношениях детей и взрослых, и связано это с отсутствием в среднестатистической семье ее фундаментальной скрепы — духовной составляющей. Я возлагаю большие надежды на вхождение в светское образование основ религиозной, прежде всего — православной культуры, которая призвана духовно окормлять нашу совместную детско-взрослую жизнь.
— Очевидно, что родители должны прислушиваться к мнению своих детей. Как вы считаете, каких аспектов это касается? А в чем, напротив, следует проявить твердость и настойчивость? Иными словами, какие решения ребенок может принимать сам, а какие — с помощью взрослых?
— Конечно, на такой слишком общий и обширный вопрос ответить сложно. Надо учитывать, о каком именно ребенке речь, какого он возраста. Человек развивается, и уже в пять лет он совсем не таков, как в три. И уж тем более подросток отличается от пятилетнего малыша. Хотя во всех возрастах ребенок — личность. С одной стороны, одна и та же, с другой — иная: становящаяся и развивающаяся. В самостоятельности главное — это способность нести ответственность за те поступки, которые совершаешь. Настоящая самостоятельность — это когда ребенок идет, например, в магазин не потому, что мама его заставила, а потому, что он, преодолевая соблазн в виде интересного фильма по телевизору, сам идет за хлебом, так как знает: к обеду нужен хлеб, а мама занята.
Для самостоятельных действий существуют три главные мотивации: мотивация владения (я хочу, чтобы это стало моим, и ради этого готов на многое), мотивация достижения (ради каких-то результатов и успехов я иду на всякие жертвы) и мотивация служения. Высшая самостоятельность обнаруживает себя, конечно, в служении ближнему. Несомненно, любовь к своим близким, скажем, забота о младших братьях и сестрах, развивает самостоятельность. Несть числа примерам, когда в тяжелых или трагических обстоятельствах семьи отроки, подростки брали на себя всю полноту ответственности и за старых, и за малых. Так что родители должны как можно чаще создавать ситуации, позволяющие старшим детям помогать малышам, слабым, немощным. Только ни в коем случае не принуждать к заботе насильно. Ребенок должен делать уроки с младшей сестрой не потому, что его заставили, а из-за любви и желания помочь.
— Может ли самостоятельность быть вредна?
— Вредна не самостоятельность, а самоуверенность и самонадеянность. И самолюбие, то есть любовь к собственной самости.
— Как воспитать ребенка так, чтобы он не попадался на приманки готов и других неформальных сообществ? Чтобы научился «сортировать» информацию?
— Эта проблема одновременно и экзистенциальная, и социокультурная. Все неформальные объединения и подростковые субкультуры (хотя на самом деле никакой культуры в них нет) — это просто-напросто свидетельство взрослого попустительства и детской безнадзорности. Для детей характерно кучковаться, собираться вместе. Любая беспризорность детей мгновенно сбивает их в стаю. Это никакие не клубы по интересам или тусовки, а настоящие стаи, и как во всякой стае, появляются вожаки со всеми вытекающими проблемами. Хорошей иллюстрацией к этому служит роман Уильяма Голдинга «Повелитель мух», где дети оказались на необитаемом острове. Там показана вся динамика и драма выстраивания системы взаимоотношений. Герои романа, в конце концов, приходят к организации государства тоталитарного фашистского толка, где вождем становится наиболее сильный.
Неформальные (а формальных-то уже и не существует) объединения детей — это, скорее, дикие объединения. И это даже не «головная боль» родителей, а проблема всего общества. Более того, группы безнадзорных детей представляют угрозу самому государству. Сегодня в таких молодежных группировках, как эмо или готы, нет, если можно так выразиться, душевного органа, который бы ощущал боль другого. Сначала эти детки отрезают голову курице или кошке, а потом ради любопытства и новых эмоций легко могут дойти и до убийства человека. Ребенок попадает в такого рода структуры, когда того, что ему необходимо, он не находит ни дома, ни в школе. Так что родителям нужно серьезно задуматься: что их чадо находит в этих сообществах? И почему именно в них? Для поисков причин ухода ребенка в неформальные группы следует привлекать специалистов-психологов. Часто дети попадают туда из честолюбия, из стремления победить других, показать себя, доказать что-то окружающим.
— А как вы относитесь к тому, что родители дают детям деньги за хорошие оценки или какие-то другие «добрые» дела?
— Это не что иное, как оккупация родителями своего чада. И абсолютно неприемлемо как метод воспитания. Подобную практику можно применять только в игровой форме, с юмором. Когда и ребенок, и родители понимают, что не куплю-продажу совершают, а разыгрывают некую увлекательную игру. При этом у ребенка, безусловно, должны быть карманные деньги, которые он вправе потратить на какие-то свои нужды. Однако все равно необходимо придумать подобие игры, представить, что свои карманные деньги ребенок «заработал». Но платить, если сын или дочь подмели в своей комнате?.. В таком случае ребенок начнет просить вознаграждения даже у больной матери — за то, что сходил в аптеку или магазин. Напротив, у ребенка должно быть ощущение серьезного вклада в вашу семейную совместную жизнь.
Так что деньги за оценки никак не могут считаться стимулом к самостоятельности. Здесь у ребенка совсем другая мотивация: либо владение (я хочу, чтобы у меня были деньги), либо самоутверждение. В последнем случае ребенок будет хвастаться друзьям, говорить: о, смотрите, как я со своими предками все устроил, подметаю — зарабатываю, получаю пятерку — опять зарабатываю. Тогда прямо формула выстроится: я — тебе, а ты — мне. Родители в этом случае просто откупаются от ребенка, а тем из них, кому приятно жить вне ребенка, это даже удобно.
Работа, за которой следует вознаграждение, должна быть серьезной, а оплата — высокой. Я помню, как в свои 6 лет заработал первые деньги, когда жил в деревне с бабушкой. Я их заработал в подсобном хозяйстве на прополке свеклы. И за целый месяц мне заплатили аж 25 рублей, что в те времена было очень даже неплохо. Но важнее всего была не сумма заработанного, а то, как к моему трудовому подвигу отнеслись окружающие. Когда шел из одной деревни в другую, все взрослые на пути говорили, какой я молодец и какой замечательный растет у бабушки помощник. Дело было не в деньгах и их количестве, а в качестве того, что в то лето со мной произошло. Самостоятельность здесь проявляется в том числе в уровне ответственности за другого. Как мерило качества отношений с другими людьми. Поэтому если ребенку предложить какую-то работу, где он понимает, что он важен, приносит достаток в семью и его работа уважаема, вот тогда у него будет развиваться нормальная самостоятельность. Нужно только различать помощь маме, когда она что-то не может сделать, и работу, за которую ребенок получает деньги. А в школе он учится, преодолевает трудности, и за свои «мучения» и так получает плату в виде знаний. Дополнительно оплачивать это родителям совершенно не нужно.
