— Отец Валентин, прежде чем начать разговор о детских неудачах, хотелось бы понять, как верующий человек должен воспринимать те жизненные сложности и проблемы, которые не удалось разрешить? Уместно ли вообще говорить об удаче или неудаче применительно к событиям жизни церковного человека?
— Действительно, если выйти за рамки чисто обывательского взгляда на жизнь, то понятия «удачи» или «неудачи» вызывают сомнения. Для христианина очевидно, что те или иные завоевания и «удачи» принадлежат вовсе не нам, а возможны лишь благодаря помощи Божьей. Точно так же и неудачи не всегда свидетельствуют о нашей несостоятельности, бесталанности и никчемности, а посылаются нам во имя каких-то целей. В христианстве понятие удачи — в том смысле, который в него обычно вкладывают, — не существует. Когда говорят, что человеку сопутствует удача, то подразумевают какое-то необъяснимое везение, не связанное с затраченными трудами и заслугами. Удача в обыденном представлении — скорее действие слепой судьбы, чем результат приложенных усилий. Если же основываться на христианском мировосприятии, то говорить об удаче можно лишь в одном смысле: когда человеку нечто удается благодаря своим усилиям. Причем достигнутый результат — это не только и не столько плод его личного труда, но и свидетельство Божьего присутствия и покровительства. То же и с неудачами: человек верующий отнесется к несбывшимся мечтам и несостоявшимся планам с точки зрения промысла Божьего. А значит, задумается о себе, попытается осмыслить свой путь, усомнится в правильности тех или иных решений. Для верующего человека неудачи — повод к переосмыслению своей жизни, а значит — прямой путь к созиданию и самосовершенствованию.
— Как помочь ребенку в преодолении тех испытаний, которые кажутся ему неудачами?
— Восприятию неудач ребенок учится в семье. Он будет относиться к сложностям и испытаниям так, как их воспринимают родители. Если в семье жизнь воспринимается с точки зрения действия Божьего промысла, то и ребенок отнесется к своим проблемам по-христиански. Он будет знать, что трудности посылаются во благо, что неудачи существуют для их преодоления, а испытания — для взросления и закалки.
Естественно, детям сложнее справиться с откровенными неудачами: ребенок не способен постичь и рационально объяснить себе все тонкости богословия, а тем более — опираться на них в житейских ситуациях. Но он должен знать, что неразрешимых проблем не бывает: с ними он может обратиться к священнику, обсудить с родителями, попросить совета у близких. И здесь ребенку нужно помочь.
Как это ни банально звучит, самое лучшее — не морализаторство, а живой разговор, в котором он почувствует дружеское участие, а не осуждение взрослых. Я всегда советую включать фантазию — предположить, что может случиться, если отказаться от испытания и усилий. Скажем, ребенок не выполняет каких-то необходимых обязательств — в школе или в семье. Пофантазируйте вместе с ним, что будет, если такое поведение станет нормой, каким он вырастет, будут ли у него друзья, получится ли у него осуществить свои мечты. Человеку просто невыгодно быть плохим, глупым, ленивым, злым: с этим ребенок легко согласится.
Христианские ценности открыты и очень логичны: награда за добродетель — это не только Жизнь вечная, но и блага жизни земной, если только уметь их видеть: любовь близких, дружба, согласие, понимание, интересное дело, радость творчества. Человек ведь обладает необозримой свободой, перед ним Господь открывает бесконечные горизонты, и выбор всегда за нами. Спросите у ребенка, какой путь его привлекает больше: невежества или постижения знаний, добра или зла? Конечно же, он предпочтет созидание, труд, добродетель. Причем эти ценности перестанут быть для него абстрактными предписаниями, а окажутся результатом разумного, естественного и логичного выбора.
Кроме того, ребенок должен постоянно ощущать Божественное присутствие и участие. Если школьная и семейная жизнь будут включены в этот контекст, то и испытания не покажутся неудачами, которые так часто вызывают в детях глубочайшие болезненные потрясения. Важно объяснить ребенку, что неудачи — это не события, которые с нами случаются, а то, как мы к ним относимся. Если осознавать, что не только мы строим свою жизнь, но Господь ведет нас своими неисповедимыми путями, то во всех трудностях откроется особый смысл, а испытания станут поводом к труду и самосозиданию.
Ощущение Божьего присутствия убережет ребенка от чувства одиночества, ведь именно одиночество — главный корень детских внутренних проблем. Ребенок остро и болезненно воспринимает неудачи тогда, когда ощущает себя одиноким — лицом к лицу с разочарованием, неуверенностью, бессилием. Совсем иначе видится жизнь, если ребенок не сомневается, что каждое событие есть результат мудрого Божественного вмешательства и покровительства. Тогда любая трудность оказывается объяснимой и преодолимой, а неудача — промыслительной.
— Все мы строим какие-то жизненные планы, у каждого из нас есть представление о своем предназначении, каждый имеет свои конкретные цели и к ним стремится. Всегда ли так называемые «неудачи» служат сигналом к тому, что мы неправильно пользуемся нашей свободой воли и ошибаемся в выборе пути? Вообще, как распознать волю Божью применительно к себе, чтобы наши планы и надежды стали созвучны Божественному замыслу?
— Божественный замысел — это тайна. Она часто приоткрывается нам в моменты, когда мы оглядываемся на пройденный путь и ясно видим, почему в нашей жизни все произошло именно так, а не иначе. Я уверен, что в жизни каждого человека есть примеры, когда, на первый взгляд, неблагополучные, негативные, досадные ситуации оказывались впоследствии единственным правильным путем. В какой-то момент мы понимаем, что Господь вел нас дорогой испытаний не случайно, неудачи и неоправданные надежды чудесным образом открыли нам или новые перспективы, или путь к переосмыслению своего предназначения, или ясное ощущение собственных заблуждений.
Неудачи могут быть средством к воспитанию как наших умственных, так и нравственных качеств. Все зависит от конкретной ситуации. Неуспех какого-то дела, возможно, посылается нам для смирения. Ведь достижение цели может породить самодовольство, высокомерие, гордыню. Путь к осуществлению личных замыслов может быть продиктован как подлинным творческим вдохновением, так и эгоистическим желанием самоутверждения, как тягой к созиданию и внутреннему росту, так и жаждой славы, власти и соперничеством. А бывает, что благие цели кажутся таковыми лишь нам, не способным прозревать будущее. И как бы ни были высоки и чисты наши намерения, лишь Господу Богу ведомы все тайные пути, все пропасти и вершины. Поэтому неудачи, как и удачи, — всегда проявление бесконечной любви Бога к человеку, Его заботы и помощи.
Действительно, каждый христианин задает себе вопрос о границе между свободой воли, которая всем нам дарована, и Божьим промыслом. Свобода и вседозволенность — не одно и то же. По слову апостола Павла, «все мне позволительно, но не все полезно; все мне позволительно, но ничто не должно обладать мною» (1 Кор. 6:12). Наверное, совпадение свободного человеческого выбора с Божьей волей — и есть святость, которая, увы, не под силу большинству из нас. Но каждый может приблизиться к тайне Божественного замысла — молитвой, вопрошанием, смирением, покаянием. Разумеется, все мы слепы и немощны, но именно поэтому и дано нам евангельское Слово. Все знают слова Христа: «Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам» (Мф. 7:7). Утренние молитвы, молитвы перед началом каждого дела — это и есть самый быстрый и прямой путь к той границе, где встречаются человеческая свобода и Божья воля.
Одно из прошений в известной молитве Оптинских старцев звучит так: «Дай мне с душевным спокойствием встретить все, что принесет мне наступающий день», — то есть отнестись к удачам и неудачам как к должному, необходимому, правильному. И далее: «Дай мне всецело предаться воле Твоей святой» — научи во всем видеть проявление промысла Божьего. «Руководи моею волею» — то есть направь мои желания и поступки к тому пути, который Господь уготовал именно мне.
Смиренное и благодарное приятие всего, что с нами происходит, есть свидетельство доверия к Богу. Почему уныние называется смертным грехом? Потому что уныние есть знак отсутствия любви к Богу, недоверие к Его мудрости, сомнение в Его любви и заботе. Если мы научимся любить Бога по-настоящему, то даже неудача может стать для нас ступенькой к восхождению, средством к познанию и поводом к созиданию.
— Естественно, что верующие родители главной целью ставят воспитание в ребенке христианского отношения к жизни, а значит — и восприятию неудач с духовной точки зрения. Как найти правильный подход к ребенку в этих вопросах, научиться говорить с ним на одном языке, избежать навязчивости и насилия?
— Действительно, распространенная проблема многих семей — это ситуация, в которой родители навязывают в воспитании свою «правильную» точку зрения, забывая о внутренней свободе ребенка. Причем эта насильственная позиция часто бывает продиктована чувством любви и самыми благими намерениями. Однако столь требовательная любовь к ребенку и рьяная забота о правильности его действий со стороны взрослого есть проявление эгоизма этого взрослого. Часто мы хотим видеть в детях осуществление наших нереализованных целей, соответствие нашим собственным представлениям об идеале. Не чем иным, как эгоизмом, такое отношение не назовешь.
С другой стороны, существует и противоположная крайность — излишнее равнодушие к детям, прикрытое оправданием, что ребенок растет свободным и предоставленным самому себе. Естественно, ребенок будет очень страдать от отсутствия заботы о нем, чувствовать себя оставленным в мире злом и жестоком. Здесь, конечно, нужно найти «золотую» середину: с одной стороны, не терять доверия к ребенку, уважать его взгляды и желания, а с другой — не оставлять его наедине с трудностями, не лишать его заботы и дружеского участия взрослых.
Кроме того, для органичного и полноценного внутреннего развития ребенка одного церковного воспитания недостаточно. Ведь ко всем перечисленным сложностям прибавляются еще и пресловутые комплексы. Например, мальчик не умеет плавать. Ну не научили его родители. Этот факт будет с годами вырастать как снежный ком. Богословием тут точно трудно помочь.
А чувство вины! То, что для зрелого православного человека есть естественное осознание своей греховности, ребенка может надолго сделать несчастным изгоем. И хоть это скорее тема для психоанализа, чем для православной педагогики, мы должны признать, что без внимания к этой теме не может строиться программа христианского воспитания.
Вообще, церковным воспитанием и педагогикой должны заниматься профессионалы, а не просто «благочестивые миряне». Но где же их взять, если их почти нет даже в простых светских школах. «Кузнецов не было во всей земле Израильской» (1 Царств: 13,19). Одна надежда на родительскую любовь, обогащенную мудростью, чувством уважения и доверия к ребенку, — любовь, очищенную от взрослого эгоизма.
