Династия

Сула Илья Александрович (1943–2009), врач-психиатр, стаж работы 35 лет

Негруца Геннадий Никифорович, врач-невропатолог, стаж работы 32 года

Негруца Елена Ильинична, врач-инфекционист, врач УЗИ, стаж работы 26 лет

Негруца Елена Геннадьевна, студентка 6-го курса Кишиневского государственного медицинского университета

Геннадий Никифорович:

– На мое решение стать врачом повлиял мой старший брат – он окончил медицинское училище и увлек меня этой профессией. Я тоже сначала пошел в училище, а потом поступил в медицинский институт. По окончании год работал заведующим приемным отделением, потом прошел специализацию по неврологии и с тех пор работаю неврологом. Должность заведующего поликлиникой занимал семнадцать лет, а сейчас заведую дневным стационаром – у меня там 53 койки – и веду прием в нашей частной клинике.

Учиться мне было не тяжело. Я не только учился – на первом курсе создал семью, на втором у меня уже был сын. Еще и работать пошел, комендантом профилактория. Если есть самодисциплина, все можно успеть, нужно только правильно организовать свое время и не откладывать дела на завтра. Утром встал, сына – в садик, сам – на учебу. Вечером я с сыном сижу, а жена в читалку, или наоборот. Было очень интересно! Жизнь, молодость! Нынешние студенты не такие. В медицинский вуз нельзя идти слишком рано, он не для десятиклассников. Абитуриенты, набранные после медучилищ, становятся самыми сильными студентами. Вот у нас был такой курс – 80 % после медучилищ. Многие сделали блестящую карьеру, значительная часть сейчас преподает в университете. Нужно поступать с осознанным желанием стать врачом, а не так, что мама-папа настояли – надел чистый халат и сидишь в кабинете. Для этой профессии нужно созреть. 

Я до сих пор жалею, что сын не пошел в медицинский. Он был бы классным врачом, он очень умный. Тем не менее у него все хорошо: Саша работает в Москве генеральным директором издательской компании. Дочке, чтобы стать врачом, еще нужно долго работать. Пахать и пахать. Читать ночами, вникать в профессию. Никакой Интернет тут не поможет, только больной – книга – больной – книга. Ни один профессор не стал профессором без этого. Книги всегда должны быть под рукой. Я хорошо помню пациента, который привел меня в состояние ужаса, и учебник, который вывел меня из этого состояния. Я тогда только начал работать в приемном отделении. Привезли десятилетнего мальчика, который отравился семенами дурмана. Он ходил, искал что-то по стенам. Ужас, состояние полной беспомощности. Бегом в кабинет, открыл книжку «Токсикология», нашел признаки отравления дурманом… Оказали ему первую помощь, промыли желудок – он очень много съел семян. Потом на сутки в реанимацию, затем в терапию. Он выжил, все хорошо. Но мне было очень страшно. Тогда же я понял, как могут мешать родственники пациента. Во время промывания желудка дежурный милиционер чуть ли не верхом сел на этого мальчика – люди, отравившиеся дурманом, становятся очень сильными; приходилось его удерживать. Мама мальчика увидела это и устроила истерику. Потом старший коллега сказал мне: «Во время проведения процедур всегда выгоняйте родственников из кабинета!» Та же мама позже приходила ко мне с подарками, благодарила. 

Врач должен любить людей – и больше ничего не надо. Если есть любовь к людям, все остальное будет даваться легко. Даже когда я был загружен административной работой, я занимался неврологией. Освоил энцефалограмму – у нас в городе я единственный специалист. Но как бы я ни любил свою работу, семья на первом месте. Хотя работа... Одним словом, нужно найти правильный баланс. 

Елена Ильинична:

– Мой папа Илья Александрович был врачом-психиатром. Он тридцать пять лет заведовал психиатрической больницей в селе Выхватинцы Рыбницкого района в Приднестровье. Врачи, которые выбирают психиатрию, непростые люди – в этой специальности особенно нужно любить людей. Папа был врачом от Бога. Он был знаменит на весь район; телефон в нашем доме звонил и днем и ночью. Психиатрические больные – очень сложные, они звонили ему в любое время суток, и вся семья была готова к этим звонкам. Папа отвечал каждому, даже когда уже был очень болен. Он умер от саркомы в 65 лет, но консультировал пациентов до самого конца.

И я, и моя родная сестра, нисколько не сомневаясь, выбрали папину профессию. Наша мама была учительницей русского языка и литературы, но с самого детства я говорила, что буду только врачом. Отец был для нас безусловным авторитетом – я видела, как люди относятся к нему, и хотела, чтобы ко мне относились так же. Мы с сестрой окончили Кишиневский государственный медицинский институт; там же я познакомилась со своим мужем. Я была на третьем курсе, он на первом; почти сразу мы поженились, а через год у нас родился сын Саша. Пока сын был маленьким, я брала академический отпуск, а потом закончила интернатуру по инфекционным болезням. Пятнадцать лет я проработала врачом-инфекционистом в Центральной районной больнице города Рыбница, и семь лет из них я работала на полставки врачом УЗИ. В 2007 году я совсем ушла из инфекционного отделения и начала заниматься частной практикой, только врачом УЗИ. Я получила сначала первую, потом высшую категорию. Мы вместе с мужем открыли нашу семейную клинику. 

Я очень хотела, чтобы наш сын тоже стал врачом. Саша всегда хорошо учился, ему были интересны биология и химия – как раз те предметы, которые нужны для поступления в медицинский. Но он не хотел. Когда Саша был в одиннадцатом классе, а Лена в пятом, она мне как-то сказала: «Мама, что ты его уговариваешь, я буду врачом!» Но если Сашу я уговаривала, то Лену, наоборот, отговаривала. Я ей говорила, что у нас очень сложная профессия, у нас было другое детство, мы больше привыкли к труду, больше читали. Лена, говорила я, тебе будет сложно. Ты понимаешь, что придется день и ночь учить? Я сама уже после восьмого класса пошла в Тираспольское медучилище и сразу начала хорошо учиться. У меня не было проблем ни с анатомией, ни с гистологией. В институте тоже – когда все сдавали «кости», я уже была на «мышцах». Когда все только приступали к «мышцам», я уже все сдала и месяц вообще не ходила на занятия. Мне было просто, потому что всё нравилось. Институт я закончила с отличием, как и мой папа. Я изначально была подготовлена своим отцом, что должна все знать, что не стану врачом, пока не выучу, где какая кость, где и как проходит каждая мышца... Папа был для меня авторитетом на 200 % во всем. Его уже девять лет нет, а люди до сих пор приходят и говорят: «Вы дочка Ильи Александровича? Значит, вы не можете быть плохим врачом».

Результат работы врача во многом зависит от поведения самого пациента и его родственников. Иногда бывает очень обидно, когда ты стараешься вылечить пациента, а твои усилия сводят на нет. Я помню свой первый менингит в инфекционном отделении. Очень жизнерадостная пожилая женщина. Диагноз ей был поставлен правильно, пункция сделана своевременно, но родственники засомневались, потому что женщина чувствовала себя неплохо для такой болезни; они захотели отправить ее в Кишинев на подтверждение диагноза. Там ей сделали МРТ, всё подтвердилось.

В Кишинев мы отправили ее лежа, потому что после пункции десять дней нельзя вставать, а вернулась она сидя. И после возвращения состояние пациентки стало ухудшаться. Ее отправили в реанимацию, и там она впала в кому. Это был ужас. Она не должна была умереть, я все сделала правильно! Но через три-четыре часа она умерла. На вскрытии ей поставили отек мозга как следствие менингита, но если бы пациентка не нарушила режим, она бы выжила. Я до сих пор перебираю в уме все детали этой истории. Папа мне тогда сказал: ты все сделала правильно? Если все правильно, ты не должна себя корить, потому что в медицине бывают и смерти. К этому нужно относиться как к работе, не делать трагедию из каждого смертного случая. Если ты уверен, что все сделал для пациента, тебе не за что себя винить.      

С папой я советовалась очень часто. Помню, когда я только начала работать, мне поставили неудобный график – с одиннадцати до шести, а у меня ребенок маленький. Я  позвонила папе, пожаловалась. А он говорит: рабочая дисциплина, молодых всегда бросают на трудные участки. Для папы дисциплина была очень важна. То, что он считал правильным, никогда не обсуждалось, и поэтому был полнейший порядок в семье. После того как его не стало, в семье началась дестабилизация, потому что все умные, у каждого свое мнение.

Сейчас мне хочется многому научить Лену, как папа учил меня. Мне кажется, я многое могу ей дать. Мы пока обсуждаем, какую специализацию она выберет. Мне бы хотелось, чтобы она стала диагностом по сердцу и сосудам, а я ее научу всему остальному. В нашем городе нет такого специалиста, и я очень хочу, чтобы он был. А муж Лены выбрал акушерство и гинекологию, он уже проходит интернатуру в Тирасполе.

Профессия врача заставляет очень сильно затрачиваться – и физически, и эмоционально. Врач из-за маленькой зарплаты вынужден брать подработки, ночные дежурства. Тебя могут вызвать к экстренному пациенту в три часа ночи, нарушается сон, хуже соображает голова. В моей практике был период, когда телефонные звонки вызывали у меня панику. Переработка – очень частое явление в жизни врача. Но, несмотря на сильную усталость, у меня никогда не возникало безразличия к пациентам – так называемого синдрома эмоционального выгорания. Наверное, я просто очень люблю свою работу.

Елена Геннадьевна:

– Я учусь на шестом курсе Кишиневского медицинского университета. Поступила в русскоязычную группу на бюджет по конкурсу аттестатов. Профессия врача всегда казалась мне интеллигентной и престижной – в детстве на меня производило большое впечатление, как уважительно люди относятся к моим родителям и вообще к докторам. Конечно, я не сразу определилась – хотела быть и актрисой, и музыкантом. Но я знала, что в медицине очень широк выбор специальностей, и я точно смогу найти то, что подойдет лично мне. Куда бы я устроилась на работу после музыкального училища? В медицине же есть из чего выбрать даже человеку творческому.

Учиться мне было очень тяжело. Я поступила в семнадцать лет и так надеялась как следует развлечься после школы! Но с первого дня в институте я поняла, что это не то место, где можно наслаждаться студенческой жизнью, как в других вузах, – на это просто нет времени. Даже на обучение его не хватает – нужно прочитывать толстенные книги, запоминать все прочитанное; и если ты пришла сразу после школы, тебе в разы тяжелее, чем тем, кто приходит из медучилища. Первые три курса были для меня Апокалипсисом, и только перешагнув через них, я полюбила медицину. Первые три года все время хотелось уйти. Многие уходят, не выдерживают нагрузки. Сейчас я уже наслаждаюсь учебой. На четвертом курсе я вышла замуж; мой муж был старше меня на один курс, и он во всем мне помогал – с материалами, тестами… С ним мне было уже значительно легче учиться. 

Над специальностью я все еще думаю. Меня привлекает диагностика. В клинических условиях двадцать минут на пациента – очень мало для того, чтобы поставить точный диагноз. Диагносты изучают снимки, результаты анализов, могут посидеть, подумать. Это очень интересно. Уже после определения диагноза можно направить пациента к хорошему доктору. Эта специальность еще развивается, и она очень перспективна.

С прошлого года у нас в университете открыли Симуляционный центр, где мы со специально обученными людьми тренируем свои навыки, как преподнести пациенту тяжелую информацию, как справиться с эмоциями. Еще у нас есть куклы-роботы, с которыми мы можем отрабатывать оказание экстренной помощи, например. Они могут симулировать ангину, менингит, инфаркт и т. д. Ты не боишься, что это пациент, который может умереть; можно несколько раз пробовать разные способы лечения. Куклами управляет преподаватель за ширмой, он симулирует определенную болезнь, которую мы должны определить и облегчить пациенту его состояние. 

Я знаю, что зарплата у врача небольшая, но трудностей не боюсь. Наши преподаватели говорят, что главное – стать хорошим специалистом. Хорошего врача всегда прокормят пациенты. К тому же у меня есть фундамент – мои родители, я всегда могу к ним обратиться за советом. Я рада, что эти прекрасные врачи – мои родители. С ними я не боюсь ничего. 

По многочисленным просьбам читателей со следующего номера мы возвращаем полюбившуюся рубрику «Формула семьи», в которой многодетные родители рассказывают о себе и своих детях, делятся опытом. Масса профессиональных фото в каждом номере – только для читателей печатной версии «Винограда».