Что значит для современного человека слово «родина» и какую роль играет медиапростран-ство в формировании сознания россиянина, особенно молодого, о мистическо-сакральном смысле разрушения символов-понятий размышляет доктор филологических наук, профессор кафедры стилистики русского языка факультета журналистики МГУ имени М. В. Ломоносова Ирина Васильевна АНЕНКОВА.
Недавно на телеканале «Россия-1» состоялся показ сериала «Родина». Закрученный сюжет, казалось бы, близкий нам по теме: война, офицеры, плен, возвращение, предательство, жизнь и смерть… И название такое долгожданное... «Родина». Ведь долгое время такие слова были у нас не в чести: родина, отечество, держава, патриотизм, история, нация, армия. Исторически сложившаяся высокая оценка этих священных понятий почти двадцать лет, если не больше, активно вытеснялась из голов наших соотечественников. «Кем?» – спросите вы. И ответ придет не сразу. Вроде бы никем и… почти всеми. Нет, конечно, не всеми. Но массово, очень массово. Потому что через средства массовой информации. А они сегодня «правят бал» в формировании нашего сознания: русская культура утратила свою литературоцентричность и перешла в разряд медиацентричных. То есть влияние великой русской литературы на наши умы и сердца почти прекратилось. Особенно это касается детей. Как им нелегко! Давайте пожалеем их… С самого своего рождения они живут в тотальном медиапространстве, из которого в общем-то нет выхода: телевидение, радио, газеты (это цветочки), реклама, Интернет, обилие девайсов-гаджетов – это, видимо, завязи будущих плодов. И это медиапространство все заполнено совершенно конкретным, явно выраженным целеполаганием. Оно неоднородно, оно состоит из нескольких глобальных стратегий: стратегии гедонизации, нацеливающей человека на получение удовольствий, стратегии культурного шока, стратегии манипуляции и стратегии секуляризации.
Секуляризация
Прежде чем говорить о стратегии секуляризации, которая, как и другие стратегии, участвует в формировании медиакартины мира, а значит, и нашей картины мира (без этого уже никуда!), следует конкретизировать понятие секуляризации, или десакрализации (в сущности, это синонимы). В буквальном смысле слова «секулярный», «секуляризованный» означают «мирской, светский, освобожденный от церковного влияния». В отличие от религиозности – чрезвычайно устойчивого социального состояния, опирающегося на огромную историческую традицию, секуляризация скорее является не состоянием, а процессом. Процессом динамичным, но насчитывающим лишь несколько столетий. То есть секуляризация – это процесс освобождения различных сфер жизни общества, сознания и поведения личности из под влияния религии и Церкви. Процесс этот более присущ культуре и цивилизации Запада, нежели культуре и цивилизации Востока.
А религиозность Запада всегда отождествлялась с христианством. Отечественная культура, несомненно, культура европейского склада, что бы ни говорили про «загадочность русской души» и про раскосость и жадность скифских русских глаз. Значит, и процесс секуляризации/десакрализации на нашей почве определяется как разрушение именно традиционных христианских ценностей.
Современный западный мир, культурную основу которого когда-то составляло христианство, утратил этот стержень и фактически превратился в полностью безрелигиозное, секулярное общество. Европа давно уже живет в постхристианской «вере», оторванная от своего моральнонравственного фундамента. Конечно, остался формальный свод заповедей и ритуалы, но не они руководят мыслями и действиями западноевропейского человека: все определяет «здравый смысл».
Многие русские и западноевропейские философы и политологи с надеждой обращают свои взоры на Россию как на свое-образный последний «резерв» христианской цивилизации. Причем экономическая и военная слабость, по их мнению, вряд ли помешает ей на этом пути. Почему?
В практике мировой политологии принято считать, что жизненность государства, его безопасность, а следовательно, его живучесть в мировой истории характеризуются четырьмя основными показателями:
- государственная территория, в собирание и развитие которой вложены колоссальные труды всех предшествующих поколений;
- количество и качество населения государства;
- материально-техническое богатство, состоящее из природных ресурсов и всего того, что создано руками народа на протяжении веков и в современный период;
- образ жизни его населения.
Последний критерий жизнеспособности и стабильности государства – это духовная компонента национальной безопасности.
Но в XX веке уклад жизни народов России дважды подвергался коренной ломке. После Октябрьской революции стал насаждаться построенный исключительно на теоретических предпосылках так называемый советский образ жизни, основными чертами которого было подчинение личности интересам государства, отказ от религии, переходящий в воинствующий атеизм, практическое уничтожение частной собственности, нивелировка личности.
События 1991 года привели к новой, не менее разрушительной ломке образа жизни населения. На смену коммунистическому утопизму пришла агрессивная политика навязывания обществу чужого образа жизни, заимствованного из практики западных стран. Вся привычная шкала жизненных ценностей человека была подвергнута сомнению. Все, на чем строилось воспитание личности, а это и любовь к Родине тоже, вплоть до самопожертвования, в одночасье было опрокинуто. Деньги стали единственным мерилом успеха в жизни, все духовное было попрано и подвергнуто осмеянию. Вот оно, ключевое слово! ОСМЕЯНИЕ.
Слово – не воробей…
Секуляризации подвергается не только общество и не только западное. В нашем отечественном медиапространстве есть такие понятия, которые были осквернены, десакрализованы, но не заменены ничем, или их замена навязывалась на уровне подсознания. Это как раз те слова, которые прозвучали в самом начале моих размышлений: родина, оте-чество, держава, патриотизм, нация, армия, история. В противовес традиционному словарному пониманию буквально еще два-три года назад патриотизм часто преподносился СМИ как явление негативное.
Низкая частотность высоких слов «родина», «отечество», «держава» и их замена «этой страной» или «РФ» однозначно влечет за собой размыкание в языковом сознании понятий Я – Патриот – Родина – Россия (в эту же сакральную цепочку входит и Армия, которая долгое время была включена почти исключительно в негативный контекст). Конечно, подобное «разъединение контактов» случилось не вдруг и не сразу. Наследники блестящего оратора Троцкого, провозгласившего: «Будь проклят патриотизм!», лишь оттачивают, огранивают этот лозунг, но уже не столько на риторическом, убеждающем уровне, сколько на манипулятивном. А разрушение этих символов-понятий несет в себе, несомненно, мистическо-сакральный смысл.
Так что «Нашу Рашу» и «Рашку» ждать пришлось недолго. Это была такая своеобразная квинтэссенция кощунства и осмеяния Родины. Это было духовное дно, на котором большинство народа не хотело оставаться – как ни силились его там замуровать.
Патриотизм очень долго был заменен пацифизмом, хотя многие социологи и политологи считают, что «пацифизм вовсе не всегда знак выношенных убеждений – иногда он просто обратная сторона гедонизма, глубоко пустившего корни в европейскую почву. Жизнь человека – высшая ценность, и на свете нет ничего, что могло бы заставить ею жертвовать». А ведь патриотизм во многом – это умение жертвовать собой! И не только жизнью: временем, силами, талантом, умом, комфортом и благополучием…
Однажды ректор Токийского института иностранных языков, лучший переводчик Достоевского в Японии, Икуо Камэяма давал интервью журналу «Русский мир». На вопрос о главной для него черте русских он ответил, что разговоры о широте и открытости русской души – это все пустое, есть и другие широкие и открытые народы: «Нет, это неинтересно! Я об этом долго думал и вот что скажу. Самое главное в русской душе – готовность к самопожертвованию! Квинтэссенция русской души – это именно самопожертвование. А то, что вы назвали, это, так сказать, на виду у всех, но это банально, на это все указывают…»
Парадоксы патриотизма
Выдающийся русский писатель, совсем недавно ушедший от нас, Валентин Распутин замечательно сказал о национальной идее: «Объявлять конкурс на национальную идею – все равно что объявлять конкурс на мать родную. Это абсурд, который может прийти в голову только сознательным путаникам, взявшимся наводить тень на плетень. Национальную идею искать не надо, она лежит на виду. Это – правительство наших, а не чужих национальных интересов, восстановление и защита традиционных ценностей, изгнание в шею всех, кто развращает и дурачит народ, опора на русское имя, которое таит в себе огромную, сейчас отвергаемую, силу, одинаковое государственное тягло для всех субъектов Федерации. Это – покончить с обезьяньим подражательством чужому образу жизни, остановить нашествие иноземной уродливой “культуры”, создать порядок, который бы шел по направлению нашего исторического и духовного строения, а не коверкал его».
Для кого-то, как для Распутина, Родина – это мать, для другого – Олег Кошевой, кому-то – Суворов, Петр I, маршал Жуков или благоверный князь Александр Невский (помните проект «Имя России»?). Человек склонен наделять человеческими чертами то, что трудно поддается описанию. Легче всего придать образу облик человечности, а точнее – конкретного человека.
Как ни странно, у многих людей этот образ родины сегодня олицетворяется с именем Сталина. Самое интересное, что такая персонификация России под именем «СССР» никак не привязана к поколению: нет, отнюдь не старики хотят твердой руки и жесткой власти, «как при Сталине». Подчас именно молодежь идет с его именем на устах.
В чем причина? И что это за парадокс? Россия была могучей и сильной державой и при Александре I, победителе Наполеона, и при Александре III, рыбалку которого не могла прервать Европа, и при Екатерине II, которая присоединяла земли за землями к Российской империи. Но почему именно со Сталиным отождествляют многие величие своей Родины?
Причин, наверное, много. Одна из самых важных – с его временем совпала Великая Победа 1945 года. Не нам судить, кто и какие ошибки совершил в той страшной войне, но факт остается фактом. С его именем сопрягают индустриализацию страны. Можно было бы еще многое перечислить… Но ведь с его именем связано и многое страшное, темное, во многом неразгаданное…
Как-то так случилось, что в последние месяцы мне довелось прочитать несколько книг именно о том трагическом времени, которое мы называем «сталинскими репрессиями». И вроде бы уже много такой литературы прочитано с 1990-х годов – от Солженицына и Шаламова до «Отца Арсения» и старца Сампсона (Сиверса), и кажется, что уже ничто не может удивить после «Житий новомучеников и исповедников российских», составленных игуменом Дамаскиным (Орловским). Но вновь и вновь живые свидетельства страданий, боли, любви и ненависти людей той эпохи заставляют сердце биться быстрее, а кому в горле застывать, не давая сорваться в слезы.
Две книги двух очень разных людей, хотя и в чем-то похожих: Татьяны Окуневской и Алексея Арцыбушева. Оба из дворян. Арцыбушев – внук Хохлова, министра внутренних дел и юстиции в правительстве Николая II, правнук Черногорского короля, в 1920-е годы изгнанный из дома в Дивееве и сосланный в Муром. Окуневская – дочь простого русского офицера, ставшего впоследствии лишенцем. У каждого при советской власти жизнь складывалась в чем-то по-разному (был у Окуневской период «обласканности» системой), а в чем-то и очень похоже… Арест, тюрьма, лагерь. В книге Окуневской тонкой-тонкой струйкой течет вера в Бога, теплится до последнего вера в Сталина, открыто дается оценка друзьям и предателям. Книга Арцыбушева – как молитва, в которой рефреном звучат слова «милосердия двери отверзи нам». Она и называется именно так – «Милосердия двери». У каждого из авторов (кстати, оба дожили до глубокой старости, несмотря на все ужасы лагерей: Арцыбушев – до 95 лет, Окуневская – до 88) нашлось много жестких и страшных слов в адрес и Сталина, и власти, и строя… Есть и строгие, жестокие, но справедливые слова в адрес своего народа… Но к Родине, России – только слова любви!
Патриотизм двух этих зэков – Арцыбушева и Окуневской – не парадный, не фанфарный, их патриотизм – честный, открытый, скорбный, но от этого еще более всем нам нужный.
Модерн-патриотизм
Русское языковое сознание органично впитало в себя негедонистическое отношение к жизни. Ключевые для отечественной культуры понятия – смирение, Царствие Небесное, мученичество, нестяжание – подтверждают этот тезис. Но сегодня они вытесняются или практически вытеснены другими ключевыми понятиями, чуждыми нашей ментальности: нестяжание, как жизненный принцип, заменено на богатство; смирение, как тип поведения, – на успех; мученичество, как духовное самоощущение, – на материальный комфорт; Царствие Небесное, как цель жизни, – на славу земную.
Традиционно-мистическое, сакральное, священное сохраняется в православном религиозном дискурсе. Но, несмотря на высокое качество создаваемых внутри Церкви текстов, количество их не может даже приблизиться к количеству коммуникативных знаков «клонов» в средствах массовой информации. Более того, последний бастион языка, сохраняющего древние смыслы, сегодня модернизируется, как все.
Мы заимствуем сюжеты сериалов из чужой жизни и называем их «Родина». А еще мы их называем «Левиафан», но почему-то предлагаем зрителям этого Левиафана как образ нашей Родины. Такая подмена. Я бы сказала – лукавая. Этакий модерн-патриотизм: подсмотреть, как у другого, и выдать за свое. Чтоб завидовали? Так нечему завидовать. Потому что «пипл», подготовленный американскими боевиками, все схавает? Так вот ведь не хавает! Не хочет! Генетический код, код настоящей, а не модернизированной родины не пускает… Точно так же он не пускает принять и те говорящие головы, которые как будто все верно с экранов ТВ вещают и родину как идею «продвигают». Но что-то не то… Опять какая-то фальшь… Ведь совсем недавно, когда Родину ломали, они «ату ее» кричали…
«Как же быть? Стать русским, во-первых и прежде всего. Если общечеловечность есть идея национальная русская, то, прежде всего, надо каждому стать русским, то есть самим собой, и тогда с первого шагу все изменится. Стать русским – значит перестать презирать народ свой... Мы и на вид тогда станем совсем другие. Став самими собой, мы получим наконец облик человеческий, а не обезьяний» (Ф. М. Достоевский).
Наверное, многие тысячи людей выжили, и выстояли, и не сломались на той кровавой дыбе строительства коммунизма именно потому, что в их сердце была Родина, а «человек, имеющий в сердце своем Родину, не запутается, не опустится, не озвереет, ибо она найдет способ, как наставить на путь истинный и помочь. Она и силу, и веру даст» (В. Г. Распутин).
