Игорь Леонидович Волгин – писатель и историк, профессор МГУ и Литературного института им. А.М. Горького, доктор филологических, кандидат исторических наук, академик РАЕН, президент Фонда Достоевского, автор нескольких сборников стихов и многочисленных исследований и книг историко-биографической прозы.
– Игорь Леонидович, мой первый вопрос к вам как к исследователю творчества Ф. М. Достоевского. В чем, по-вашему, заключается критерий, позволяющий считать его произведения религиозными?
– Начну издалека. В будущем, 2006 году исполняется 500 лет роду Достоевского. Мы ведем отсчет от 6 октября 1506 года, когда предки Достоевского получили село Достоево в Белоруссии, под Пинском. В 1933 году была издана книга М. Волоцкого «Хроника рода Достоевского», и сейчас мы готовим ее новое издание, дополненное множеством уточнений, новых фактов и документов. История этого рода интересна тем, что она как бы представляет собой модель всей России. Во-первых, в чисто географическом плане. Далекие предки Достоевского вышли из Москвы, переселились в Великое княжество Литовское и, долгое время проживая на территории Речи Посполитой, постепенно перемещались на Украину – Волынь и Брацлавщину. И в конце концов возвратились в Москву: отец писателя поступает в Медико-хирургическую академию. Таким образом, круг замкнулся.
С религиозной точки зрения здесь тоже не все просто. Предки Достоевского постоянно пребывают в поле межконфессионального напряжения, где соприкасаются между собой униаты, католики и православные. В роду Достоевского встречаются все. Более того, до третьего раздела Польши многие из Достоевских были не только православными, но и униатскими священниками. Нам известно, что униатским священником некоторое время был дед писателя. Но вообще род Достоевского являет собой некий символ славянского единства, единства трех родственных (хотя ныне искусственно разобщенных) народов – русских, белорусов и украинцев.
Несомненно, Достоевский – религиозный писатель, один из глубочайших православных мыслителей, который воплотил православную идею в реальном художественном контексте своих романов. Безусловно, это проповедник, прозревающий бездны человеческого духа, обладающий пророческим даром. Трудно назвать другого такого художника, который был бы столь актуален на протяжении столь длительного времени.
