Инна Львовна Лиснянская — поэт, переводчик, литературовед. С 1957 года — член Союза писателей СССР, лауреат литературной Государственной премии России и литературной премии Александра Солженицына. Автор 16 поэтических сборников и литературоведческого исследования «“Поэма без героя” А. Ахматовой». Последняя за многие годы книга избранных стихов вышла в 2005 году в издательстве «Время». В этом году Инна Лиснянская стала лауреатом российской национальной премии «Поэт».
— Инна Львовна, расскажите, пожалуйста, о вашем пути к Церкви. Когда вы покрестились?
— Моя бабушка по маминой линии — армянка: она-то и покрестила меня в раннем детстве, втайне от моих комсомольских родителей. Об этом я узнала гораздо позже. Моя няня Клава была очень верующим человеком, ходила в церковь и часто брала меня с собой. Я была очень хитрым ребенком и хранила это в большом секрете.
Мое первое отчетливое воспоминание детства — это как раз пребывание в церкви. Мне 4 года, я стою на коленях и кладу крестное знамение, но левой рукой, поскольку я левша. Какая-то женщина делает мне замечание и показывает, как надо креститься — правой рукой. Удивительно, но я ее послушалась, хотя дома, когда меня пытались переучивать и даже привязывали левую руку, я ни за что не соглашалась и упорно стояла на своем. То, что происходило в храме, произвело на меня очень сильное впечатление: все было каким-то сказочным, золотистым, по церкви ходил батюшка с кадилом, похожим на мамину шкатулку, из которого шел благоухающий дым... Меня так поразил батюшка, что я решила, что это Сам Бог. И мне очень захотелось с ним познакомиться. Для таких случаев у меня уже был один испытанный способ — подойти и спросить: «Который час?» Я так и сделала — вырвалась от няни и подбежала к священнику со словами: «Боженька, Боженька, который час?» А он мне в ответ: «Девочка, я не Боженька, я батюшка!» Я помнила, что «батюшки, батюшки!» кричит няня, хлопая себя по коленям, когда у нее подгорают котлеты или происходит что-то неприятное. «Как же так, — подумала я, — неужели Боженька меня обманывает?» Тут подоспела сама няня Клава и стала извиняться перед батюшкой. А он говорит: «Ничего, ничего, это очень хорошая девочка! После службы я хочу познакомиться с нею поближе». Я помню, меня очень поразило, что меня назвали хорошей, поскольку я только и слышала о себе: «тяжелый ребенок», «трудный ребенок», но никто не говорил: «хорошая девочка»!
