Много ли существует в истории неудачных кампаний, за которые давали бы высшее воинское звание? Пожалуй, только одна – Швейцарский поход Суворова.
Мнимые союзники
Август 1799 года. Победное шествие Наполеона по Европе. Император Павел Первый дал уговорить себя на участие во Второй антифранцузской коалиции, в которую входили Австрия, Англия и Турция. Каждая из стран имела в этой войне свои интересы, но больше других — Австрия, увидевшая в войне шанс окончательно прибрать к рукам Италию и другие территории.
Русская армия в союзе с австрийской оказалась в Италии. По настоянию Франца Первого, императора Священной Римской империи (читай — Австрии), главнокомандующим объединенной армией назначили Александра Васильевича Суворова. Великий полководец екатерининских времен на тот момент пребывал в опале и проживал фактически под арестом, лишенный даже права носить мундир. Но поскольку в нем нуждалась русская армия, он отодвинул личные обиды и явился на призыв русского императора.
В ходе блистательных побед Суворова Северная Италия освобождена от французских вой-ск. Суворов штурмует Геную — последний оплот французов. В Швейцарии действуют австрийские войска и русский корпус князя Римского-Корсакова. Пока все складывается удачно. Но тут австрийцы узнают, что Англия собирается высадить в Голландии десант. Пока чужой пирог не разделили без них, австрийцы спешно уходят в Голландию, бросив на произвол судьбы русские войска. 24‑тысячное войско Римского-Корсакова неожиданно остается против 84‑тысячного корпуса генерала Массены, будущего маршала Франции. Даже временная задержка 22 тысяч австрийцев во главе с генералом Линкеном ситуацию спасти не могла. Уничтожение русских в Швейцарии стало вопросом времени. Впоследствии даже самые осторожные в оценках историки охарактеризуют поведение австрийцев как предательство.
Спасти ситуацию мог только один человек — генерал Суворов. Он догадывался об истинной подоплеке событий: английский десант в Голландию был мифом. Англия боялась усиления союзника, не хотела соединения армии Суворова с русским флотом Ушакова, который действовал в Средиземном море. И уж совсем им не нравились призывы русских к национально-освободительному движению итальянцев: ведь австрийцы и англичане, как и французы, были, по большому счету, не освободителями, а просто захватчиками, желающими переподчинить данные территории себе. Именно поэтому 50‑тысячный корпус принца Карла ушел из Швейцарии, оставив Римского-Корсакова без поддержки.
Даже в этих условиях великий полководец разработал план, который мог принести победу. Его войска должны были пройти по трудному 130‑километровому маршруту: через Сен-Готардский перевал, по берегам Люцернского озера и далее на север, до Альт-дорфа. Затем одновременное наступление Суворова, Римского-Корсакова и Линкена на Массену.
Основываясь на данных австрийцев, Суворов не знал, что его уже предали во второй раз. Численность французских войск была значительно занижена — у Массены было не 60 тысяч, как говорили ему австрийцы, а 84 тысячи. И дороги вокруг Люцернского озера тоже не было. Дойдя до Альтдорфа, армия оказывалась в тупике. Суворова сознательно отправили на гибель.
Невозможное возможно
Перед Швейцарским походом силы Суворова насчитывали 25 тысяч человек. Раненые и больные были оставлены в Италии, а обозы и артиллерия отправлены длинным кружным путем. По договоренности с союзниками в Таверно русских должен был ждать провиант на 12 суток и полторы тысячи мулов для транспортировки горных пушек. Не оказалось ни того, ни другого. Лишь спустя пять дней Суворову удалось достать половину мулов и кое‑какую провизию. 10 сентября объединенные войска выступили на Сен-Готард. Французская бригада обороняла эту вершину. К 13 сентября Суворов атаковал Сен-Готард в лоб, в то время как отряд генерала Петра Багратиона (в будущем — прославленного героя наполеоновских войн) совершал обход французских позиций. Две атаки были отбиты: французские горные егеря прицельно выбивали лезущих по скалам суворовских солдат. К вечеру Багратион смог обойти левый фланг французов, и когда наступила ночь, Сен-Готард оказался в руках русских. Отряд генерала Андрея Розенберга в это самое время атаковал деревню Урзерн и, пойдя в штыковую атаку, выбил оттуда французов.
На следующий день объединенная армия Суворова двинулась в направлении Альтдорфа. На расстоянии версты от Урзерна их ждало испытание — так называемая Урзернская дыра: 64‑метровый тоннель, пробитый в горной породе, куда можно было протиснуться лишь по одному. Здесь даже один французский пехотинец мог задержать всю русскую армию. За ней дорога делала крутой изгиб и спускалась к Чертову мосту, каменной арке на высоте 22 метров над пенящейся на камнях бурной рекой Рейс. Вся местность плотно простреливалась французскими стрелками, а напротив выхода из тоннеля стояла пушка. Русский авангард был встречен картечью и пулями.
По приказу Суворова полковник Трубников с добровольцами («охотниками», как тогда их называли) преодолел скалы над тоннелем и сверху начал прицельную стрельбу по французскому заслону. Те отступили, и первый русский батальон, пройдя через тоннель, штыковой атакой опрокинул французов.
Еще триста метров узкой опасной дороги, где с одной стороны была скала, а с другой — пропасть, и новое препятствие — Чертов мост, узкая каменная арка без перил, а под ней — скалы и бурлящий поток. Французы уже начали разбирать его, сбрасывая камни вниз. Русские отчаянно пытались помешать им, стреляя с дороги, но часть моста успела обрушиться в Рейс. Под огнем засевших на высотах вражеских стрелков русские солдаты разобрали находившийся неподалеку сарай и перебросили бревна через разрушенную часть моста. Веревок не было, импровизированный мостик связывали офицерскими шарфами. Вокруг свистели пули. Князь Мещерский, первым перешедший на тот берег с обнаженной шпагой в руке, тут же был смертельно ранен. Но за ним уже пошла русская пехота, и вскоре французских стрелков сбросили с господствующих высот. Русская армия начала переправу.
15 сентября, уже у самого Альт-дорфа, русские войска прямо с марша, форсировав Рейс, вступили в бой с двумя французскими бригадами (около 5 тысяч человек) и обратили их в бегство. Темп продвижения войск в горных условиях был беспримерным, особенно для армии, которая никогда не воевала раньше в горах. Казалось бы, теперь дело за малым — объединиться с союзниками и ударить по Массене.
И тут простывший на Сен-Готарде, больной, кашляющий Суворов узнает, что дороги вокруг Люцернского озера нет, а французы, отступая, потопили или увели все плавсредства. План кампании был сорван.
«Мы — русские. С нами Бог»
Из местечка Альтдорф, где на седьмой день похода оказались русские войска, вели только две сухопутные дороги — к верховьям реки Линт и к верховьям Рейна. Обе фельдмаршалу были не нужны, так как не давали ни малейшей возможности соединиться с Римским-Корсаковым.
Местные жители рассказали о двух узких и опасных горных тропах, ведущих через покрытые снегом перевалы, находящиеся на высоте более 2 тысяч метров. Суворов решил двигаться по наикратчайшему пути — на перевал Кинциг-Кульм. Дорога занимала чуть меньше 20 километров и представляла опасность даже для подготовленного путника. Что говорить об армии, целой армии с обозом, не имевшей ни малейшего опыта восхождений, да еще и измученной за неделю непрерывного марша.
16 сентября армия начала восхождение. В авангарде шел отряд Багратиона. Тропинка то появлялась, то исчезала. Не было ни крючьев, ни веревок, ни даже горной обуви. Солдаты передвигались по камням и раскисшей от недавно прошедших дождей почве. Люди, мулы, пушки срывались в страшные пропасти, калечились на скалах, обмораживались. Ближе к вершине началась снежная зона, где путники проваливались по пояс. Отряд Багратиона достиг деревни Мутен, находящейся за перевалом, через 12 часов. Французский пост (150 человек) был настолько ошарашен свалившимися на голову русскими, что даже не успел взяться за ружья — все были пленены без единого выстрела. Полк за полком перевал преодолевала русская армия. На переход ушло три дня.
Из Мутена Суворов выслал разведку, которая принесла ему неутешительные новости: Римский-Корсаков разбит на реке Лиммат возле Цюриха. Разгромлены были и австрийские союзники. Продовольствие у армии заканчивалось. В строю в общей сложности оставалось около 22 тысяч человек. К истощенной, измученной тяжелым переходом русской армии приближались французские войска. Казачий разъезд в восточной части долины обнаружил вместо австрийцев корпуса Линкена французские полки. Суворов понял, что оказался в полном окружении, запертый и прижатый к горам.
Перед боем полководец собрал совет в трапезной женского францисканского монастыря Св. Иосифа и обратился к офицерам (записано позже со слов Багратиона):
«Мы окружены горами… окружены врагом сильным, возгордившимся победою… Со времени дела при Пруте, при Государе Императоре Петре Великом, русские войска никогда не были в таком гибелью грозящем положении… Нет, это уже не измена, а явное предательство… разумное, рассчитанное предательство нас, столько крови своей проливших за спасение Австрии. Помощи теперь ждать не от кого, одна надежда на Бога, другая — на величайшую храбрость и высочайшее самоотвержение войск, вами предводимых… Нам предстоят труды величайшие, небывалые в мире! Мы на краю пропасти! Но мы — русские! С нами Бог!»
На военном совете было решено пробиваться на восток, к Гларису, где Суворов планировал объединиться с последним находившимся в Швейцарии австрийским отрядом генерала Линкена. Он не знал, что Линкен уже отошел, оставив русских разбираться с французами самостоятельно.
19 сентября австрийские части генерала Ауфенберга начали продвижение, но были опрокинуты французами и уже собирались сдаться, когда подоспел Багратион, а затем Милорадович. Русские перешли в контратаку, прогнав французов до Швица.
Ночью 20 сентября с перевала спустились последние русские подразделения. Силы Розенберга, прикрывающего тылы русской армии, пробивавшейся к Гларису, возросли до 8 тысяч человек.
Утром Массена решил нанести решающий удар всеми имеющимися в его распоряжении силами — около 15 тысяч человек. Французы пошли в наступление по обеим берегам реки Мутен. Русские отступали, отстреливаясь. Неожиданно передовой отряд, которым командовал генерал Михаил Милорадович, разбежался в стороны, и французов атаковали главные силы Розенберга, до того прятавшиеся в виноградниках. Сделав залп, русские бросились в штыковую атаку. Оба войска сошлись в рукопашной схватке. Всего через полчаса французы начали отступление, переходящее в бегство, а русские солдаты гнали их штыками.
Унтер-офицер Иван Махотин в пылу боя схватил за плечо самого Андре Массену, и тот вырвался и бежал, оставив в руках русского свой эполет. В этой схватке русские потеряли 700 человек убитыми и ранеными, французы — от 3 до 6 тысяч человек убитыми; почти 2 тысячи солдат и офицеров, в том числе генерал Ла Курк, были взяты в плен. Русские захватили 7 пушек и французское знамя.
Радость от победы омрачило то обстоятельство, что австрийские части генерала Ауфенберга сбежали, воспользовавшись моментом. В этой ситуации любая, даже самая славная победа могла только отсрочить поражение.
Дороже всех побед
Суворов принимает решение вывести войска из каменного мешка через перевалы Швандена, Эльма и Рингенкопфа в долину Рейна, в Южную Германию.
Армия отправилась в обратный путь. Авангард ее вел Милорадович — будущий герой 1812 года и петербургский губернатор, убитый потом на Сенатской площади декабристами. За ним шли войска генералов Розенберга и Дерфельдена, а замыкал колонну Багратион, постоянно отражавший контратаки неприятеля. Марш продолжался днем и ночью, среди белеющих заснеженных скал и горных утесов. Из почти 3 тысяч пленных, взятых в сражениях Багратионом и Розенбергом, погибла половина. Все пушки и мулы были потеряны. Солдаты еле двигались по заснеженной тропинке, сугробы достигали груди. Перевал Рингенкопф встретил туманом, снегопадом и ветром, сбивающим с ног. Только здесь погибло более 200 человек — разбились о скалы, провалились в расщелины, упали в пропасть, замерзли насмерть. Потом была пронизывающая ночь на перевале — без огня, без теплых вещей.
24 сентября начался спуск. 25 сентября в городе Кур армия впервые с начала похода поела горячего. Швейцарский поход был окончен. Впоследствии, после соединения с остатками разбитого корпуса Римского-Корсакова, Суворов отправил Павлу Первому письмо, где достаточно подробно описал произошедшие события.
Австрийцы пытались замять скандал, призывали продолжить войну, говорили об обязанностях «искреннего и верного союзника» и даже наградили Суворова орденом Марии-Терезии. «Я не предприму ничего без повеления моего государя», — отвечал им Суворов. Павел, прочитав многостраничное описание Швейцарского похода, сделал правильные выводы. Несмотря на любовь к прусским порядкам, муштру и взбалмошность характера, он был русским императором. Отправив нелицеприятное письмо австрийскому императору Францу I, где прямо назвал двуличие двуличием, а предательство предательством, он приказал Суворову готовить армию к возвращению в Россию. Русские больше не собирались расплачиваться своими жизнями за чужие интересы.
Надо сказать, поведение европейцев было стандартным: в те моменты, когда Россия, по их мнению, могла стать достаточно сильной, ее без лишнего шума предавали, называя это «политической необходимостью». Так было со времен монгольского нашествия, когда Даниил Галицкий так и не дождался помощи с Запада; во времена Смуты, в период Крымской войны, в Русско-японскую, в Первую мировую, где за победы союзников русские расплачивались сотнями тысяч своих погибших.
За беспримерную кампанию Суворов получил звание генералиссимуса. Император Павел решил выпустить медаль, посвященную Швейцарскому походу. Один вариант предназначался для русских, другой — для австрийцев. Заминка была в надписи. Император обратился к Суворову. Тот, недолго думая, предложил на русском варианте выбить: «С нами Бог», а на австрийском — «Бог с вами».
Впоследствии французский маршал Андре Массена сказал, что отдал бы все свои победы за один Швейцарский поход Суворова.
