Аджимушкай – в переводе с тюркского – «серый седой камень». Аджимушкайские каменоломни в Крыму – это памятник солдатам, погибшим в годы Великой Отечественной войны. В 1941- м пещеры превратились в крепость, и полгода несколько немецких, а затем румынских дивизий не могли их взять, пока не погибли последние защитники, в очередной раз подтвердив тезис «Русские не сдаются!».
Отряд прикрытия
В подземелье сыро, держится постоянная температура от 8 до 11°С. Крысы редко забираются сюда, кошки и собаки чувствуют страх буквально на физиологическом уровне и не идут в каменоломни. Уже через два-три дня пребывания в подземных тоннелях начинают слезиться глаза, затрудняется дыхание – кажется, невозможно вдохнуть полной грудью. И тишина – ватная, глухая. Трудно поверить, что когда-то люди совершенно не чувствовали озноба и засыпали в этих пещерах прямо на голых камнях, в драной одежде, жгли электрический провод, чтобы был хоть какой-то свет…
8 мая 1942 года 11-я немецкая армия начала наступление на Керчь. Советское командование вынуждено было принять решение об оставлении Керченского полуострова. Войска отступали в спешке, под постоянными ударами с воздуха; немцы пытались отрезать их от моря. Отряд прикрытия состоял из командиров и политработников резерва, личного состава 1-го фронтового запасного полка, 276-го стрелкового полка НКВД, 95-го пограничного полка и других бойцов из разных подразделений – всего чуть больше четырех тысяч человек. Руководил ими полковник П. М. Ягунов.
Первый бой отряда состоялся 14 мая. Противник был отброшен, потеряв три танка и большое количество пехоты. В это время на узкой полоске берега, удерживаемой нашими войсками, спешно осуществлялась погрузка на корабли. Бои не прекращались ни на час. 16 мая врагу удалось блокировать район каменоломен. Утром 20 мая из района Еникале были вывезены последние защитники Крыма. Всего удалось эвакуировать 120 тысяч человек, в том числе десятки тысяч раненых, часть боевой техники и боеприпасов. Отряд Ягунова, так и не дождавшись приказа на отход, в полном составе ушел в Аджимушкайские каменоломни.
Спустившись под землю, бойцы отряда прикрытия обнаружили там огромное количество людей – кроме остатков 83-й бригады морской пехоты, личного состава Ярославского авиационного училища, Воронежской школы радиоспециалистов и других частей, от бомбежек и обстрелов пряталось множество гражданских, в том числе женщины и дети. Всего, вместе с людьми Ягунова, в десяти с лишним километрах тоннелей находилось больше пятнадцати тысяч человек. В подземелье горел свет – лампочки питались от двух работающих тракторов. Рядом, в других пещерах, так называемых Малых Аджимушкаях, находилось еще около трех тысяч человек. На спешно собранном военном совете решили создать полк обороны Аджимушкайских каменоломен имени Сталина.
Газовые атаки
В Центральных каменоломнях оборону возглавили полковник П. М. Ягунов, старший батальонный комиссар И. П. Парахин и подполковник Г. М. Бурмин. Людей разделили на три батальона, организовали госпиталь (после боев было значительное количество раненых), штаб, канцелярию, службу связи, тыла, группу разведки, химический отдел, особый отдел, военную прокуратуру и военный трибунал. Те, кто не хотел присоединиться к формируемым подразделениям, ушли в темноту, в дальние, «дикие» ходы каменоломен. Эти группы вели самостоятельную войну и неизменно прогоняли тех, кто пытался с ними связаться.
Активность особого отдела (взвод НКВД во главе с майором, имя которого не сохранилось) по отлову шпионов, трусов и паникеров была довольно высокой. В наполненных людьми подземельях паника оказалась бы гибельна, а то, что немцы подсылали коллаборационистов, подтверждается записями участников обороны.
Сначала были попытки прорвать кольцо окружения – к сожалению, безуспешные. В них участвовало несколько тысяч человек. На Таманском полуострове с помощью средств наблюдения неоднократно фиксировали ожесточенные бои в районе Аджимушкая. Трижды посылались малочисленные группы разведки, чтобы наладить контакт с защитниками каменоломен. Ни одна из них не вышла на связь.
Затем была массированная атака немцев на подземелья – она также провалилась. Следы ее уже в мирное время обнаружили поисковые отряды: стреляные ленты от МГ, осколки гранат, гильзы от немецких винтовок и автоматов.
24 мая немцы подвезли к каменоломням химические боеприпасы и специальную машину, нагнетающую газ. Населению подземелий казалось сначала, что это дым от костров. И только потом стало понятно, что в каменоломни пришла смерть. У защитников не было противогазов, люди кинулись в дальние выработки, возникла паника. Отравившиеся газом умирали в мучениях. Судя по всему, немцы использовали экспериментальную разработку. Говорили об оксиде углерода, но он бесцветен и не может ассоциироваться с дымом. К тому же он не имеет запаха, а оставшийся в живых участник обороны Михаил Петрович Ратченко рассказывал о кисловатом привкусе газа. «Даже сейчас, когда я стою в каменоломнях и ветер дует с запада, чувствую этот запах, он до сих пор здесь», – говорил Михаил Петрович.
Другие считали, что защитников Аджимушкайских каменоломен травили хлором и фосгеном. Исследования, проведенные в 1973 году специалистами Военной академии химической защиты, а в 1984 году – Крымским медицинским институтом, установили, что кроме компрессоров, нагнетающих газ, немцами использовались металлохлоридные гранаты и дымовые шашки (несколько полусгоревших шашек были найдены в завалах), при сгорании которых образуется фосген и хлорацетон.
После первой газовой атаки из пятнадцати тысяч обитателей подземелья в живых осталось не более трех тысяч человек. Большинство умерло; кто-то, не выдержав мучений, сдался в плен. С конца мая немцы стали запускать нагнетающий газ компрессор каждое утро, с десяти до двух, но подземный гарнизон уже оборудовал убежища в дальних, тупиковых штольнях.
Умирать, но не сдаваться
Скоро начались проблемы с водой. У самого входа в каменоломни, в десяти метрах, располагались два колодца. Местные жители называли их «сладкий» и «соленый». Борьба за колодцы шла постоянно, бойцы в буквальном смысле платили за ведро воды ведром крови. Вылазки были слишком опасными, и к колодцу начали рыть подкоп, но немцы, услышав подозрительные звуки, обрушили его. Во второй колодец накидали трупы животных и людей.
Водокапы (место, где вода капала с потолка) давали ничтожное количество влаги; обнаруженное в глубине выработок подземное озеро было выпито до дна. Попытка вырыть колодец в глубине тоннелей была пресечена гитлеровцами – они взорвали над тем местом мощную авиабомбу, обрушившую свод.
В конце концов бойцы, действуя тихо, чтобы внимательно ловившие малейшие шумы внизу немцы не услышали, выдолбили пятнадцатиметровый колодец (он существует и сегодня), откуда брали воду. Одновременно к оставшемуся снаружи колодцу все-таки был сделан подкоп, по которому ручным насосом перекачивали воду. За время этих работ подземный полк потерял несколько сотен человек.
Уже давно не было электричества в тоннелях – тракторы завалило взрывами в конце мая. Жгли провода – их было много в тоннелях, лучины, свечи, жировые коптилки. Полк продолжал терять бойцов – немцы подвезли авиабомбы с ближайшего аэродрома. Используя карту каменоломен и подсказки нескольких местных, они долбили шурфы и взрывали бомбы, рушившие свод. От грохота, огня, ежедневных газовых атак, голода и жажды люди сходили с ума, у некоторых начинались галлюцинации. В июле стало известно (радиостанция еще работала), что нашими вой-сками оставлен Севастополь. Вспыхнувшую панику быстро погасили и вышли на поверхность – сражаться, чтобы пополнить запасы пищи и боеприпасов. Захватили поселок Аджимушкай, прорвались в город, а потом вернулись в каменоломни вместе с трофейным оружием и едой, которую удалось добыть. При разборке трофеев в ночь с 8 на 9 июля погиб полковник Ягунов. Неожиданно сработал детонатор гранаты, и, вероятнее всего, полковник накрыл ее собой, чтобы спасти остальных людей, находившихся в помещении штаба. Его, единственного из всех, похоронили в специально сколоченном гробу (останки нашли потом поисковики). Гарнизон, насчитывающий к тому времени не более тысячи человек, возглавил подполковник Г. М. Бурмин.
Остаткам гарнизона стала грозить голодная смерть. Все продукты были съедены подчистую, выкапывались шкуры забитых еще в мае лошадей и употреблялись в пищу. Ели кожаные ремни, по подземелью шла охота на крыс. Мелкие группы бойцов тайком вылезали из каменоломен, пытаясь собрать вокруг поселка колоски ячменя или хотя бы траву. К концу августа в живых оставалось несколько сотен человек. Но даже в этих условиях работали штабы, госпиталь, велся журнал боевых действий, проводилась разведка.
2 сентября 1942 года на Таманский полуостров высадился немецкий десант. Рухнули последние надежды на спасение. Всем, кто еще имел силы ходить, был отдан приказ уходить мелкими группами. Черные, страшные, истощенные люди, возникая то тут, то там буквально из-под земли, кидались на прорыв, падали под пулеметами, ползли, вжимаясь в камни. Немцы методично продолжали взрывать каменоломни. Прорваться к побережью или к крымским лесам не удалось никому. К двадцатым числам сентября из-за сильнейшего истощения оставшихся в живых защитников организованное сопротивление прекратилось.
Последние защитники каменоломен были взяты в плен 28, 29 и 31 октября 1942 года. Их было чуть более десятка.
Сопротивление длилось около 170 дней.
Последний защитник
26 сентября 1942 года к Михаилу Ратченко, который стоял на посту возле штаба, подошел старший батальонный комиссар Иван Парахин и сказал: «Миша, ты должен сегодня покинуть каменоломни… Это мой последний приказ. Ты должен добраться в лес к нашим партизанам. Может, будет один шанс из тысячи, что ты останешься жив».
Батальонный комиссар давал возможность выжить самому маленькому защитнику Аджимушкайских каменоломен – Михаилу в ту пору было пятнадцать лет.
Его снабдили сахаром – по какому-то стечению обстоятельств его, в отличие от всех остальных продуктов, оставалось в подземельях еще достаточно, и пачкой отсыревших советских денег. И то и другое он бросил, когда, извиваясь, полез через проход в колючей проволоке. Ему удалось выбраться из подземелий. Но к партизанам он не попал: подруга матери сдала его немцам за десять тысяч рублей. Михаил попал в концлагерь. В 1944 году лагерь освободили советские войска. Записавшись в армию, Михаил Петрович Ратченко с боями дошел до Берлина. У него никогда не было сомнений в целесообразности подвига защитников Аджимушкайских каменоломен. Ведь бойцы до последнего выполняли приказ не сдаваться, не отдавать советской земли врагу. Как не отдавали в Ленинграде, Сталинграде, под Москвой.
В шестидесятые годы двадцатого века обвалившиеся входы Аджимушкайских каменоломен привлекли внимание поисковиков. С тех пор началось (и продолжается до сих пор) движение по расчистке завалов и поиску документов погибших бойцов и документации подземного полка.
Сегодня над входом в Большие Аджимушкайские каменоломни стоит обелиск, внутри находится музей обороны каменоломен (около 400 метров экспозиции), а дальше начинаются «дикие» места – чуть более девяти километров запутанных переходов. Музей в советское время пользовался большой популярностью, сейчас интерес к нему немного поутих. Но и раньше, и сейчас многие из тех, кто побывал в тоннелях, говорят об ощущении постоянного взгляда из темноты.
Аджимушкайские каменоломни не являлись стратегически важным объектом. У советских солдат почти не было возможности совершать вылазки и сражения – все выходы из каменоломен контролировали немцы. Зачем же была нужна эта упрямая оборона?
До последнего оставалась надежда, что придут советские вой-ска. Русскому человеку было проще умереть, чем расстаться с этой надеждой. С верой в победу. Защитники Аджимушкайских каменоломен погибли – но другие солдаты, с той же надеждой и верой, вырвали победу в этой страшной войне. Они победили, потому что русские не сдаются.
