Журнал «Виноград» продолжает цикл рассказов о подвигах русских воинов. Начало Великой Отечественной войны стало болью и позором русской армии. Но даже в ходе постоянного отступления, в условиях отсутствия связи, в почти безнадежных ситуациях русские солдаты проявляли мужество и силу духа, героизм, превышающий человеческие силы. Один из этих малоизвестных сегодня подвигов совершил взвод лейтенанта Николая Кульчицкого.
Главный враг – мороз
Ноябрь 1941 года. Советская армия отступает. Превосходство в воздухе целиком и полностью принадлежит немцам – они расстреливают мосты, дороги, железнодорожные станции, совершают налеты на укрепленные позиции. Советские танковые бригады теряют последние машины – они глохнут, застревают, сгорают, и их оставляют на вражеской территории в ходе постоянного монотонного отступления.
В танковой бригаде генерала Катукова оставалось всего семнадцать машин, их тащили на руках из последних сил. Артиллерии тоже совсем мало: вышли из строя тягачи, кончились снаряды, перебиты лошади… Пушка со снятым замком осталась на обочине, а мрачные солдаты в шапках-ушанках, шинелях, с торчащими иглами штыков за правым плечом скрипели по снегу растоптанными валенками и разбитыми сапогами, в которые для тепла напихали сена. Потери личного состава ужасали. От дивизии остались восемьсот человек, от полка – сто, от взвода – десять.
Ноябрь выдался суровым и снежным. Термометр ночью опускался до минус двадцати. Греться в поле было нельзя – позиции тут же накрывалась минометным или артиллерийским огнем. При отсутствии гужевой тяги орудия тащили солдаты; снаряды несли в руках: каждый мог унести по два «выстрела» к пушке. От близких разрывов зачастую даже не падали на землю – при страшной ежедневной усталости невозможно было подняться. Ветераны, говоря о событиях того времени, основным врагом солдата называли даже не страх – усталость. Люди становились безразличными и равнодушными к жизни и к смерти.
Общая картина сражений операции «Тайфун», как ее называли немцы, или «Московской битвы», как назовут ее потом русские историки, выглядела безрадостно. Разгромив под Вязьмой четыре армии, немцы двигали танковые клинья на Тулу (2-я танковая группа), Клин (3-я танковая группа), Истру (4-я танковая группа).
Замерзшие солдаты вермахта и подразделения СС упорно продвигались вперед, но особенности русского климата, русских дорог и, главное, русских расстояний давали о себе знать. Скорость наступления германских войск заметно снизилась, и дело было не только в ощутимых потерях. Танки могли воевать только днем; ночью немцы идти боялись и стояли в обороне. Иногда вода намерзала между траками, и двигатель не мог сдвинуть с места машину. Вне дороги с твердым покрытием танки часто застревали. А элементарное неумение воевать в зимних условиях привело к тому, что пятнадцать машин одной только 10-й танковой дивизии, воевавшей на Истринском направлении, лишились хода – вода в радиаторах, замерзая, расширилась и разрушила «рубашки».
Внешний вид немецкой пехоты также оставлял желать лучшего. Служба снабжения не успевала за потребностями армии, и немецкие солдаты щеголяли в отрезанных по щиколотку валенках, надетых поверх сапог, в разнообразных видах зимней одежды, реквизированной у населения, поверх шинелей. Подразделения СС выглядели лучше, но ненамного. А уж от вшей страдали все поголовно – пришедшим в оторопь от новой русской напасти солдатам стали выдавать коробочки с белым порошком, судя по инструкции, помогающим от паразитов. И сегодня еще эти коробочки находят в подмосковных лесах, среди костей и железного крошева.
Несовершенные, чадящие бензиновыми двигателями, застревающие на каждой кочке танки все равно оставались ударной силой германской армии. Рассекающие оборону русских как нож, совершающие длинные броски и обходы, они были незаменимы. Мало что могла противопоставить им обескровленная, пятящаяся назад русская армия.
«Коктейли Молотова» против танков
24 ноября немцы вплотную подошли к Истринскому водохранилищу. Советские саперы взорвали водоспуски, и по льду пошла вода, поднявшись на два с половиной метра. Со временем она превращалась в ледяную кашу, которую практически невозможно было преодолеть. 25 ноября маршал Рокоссовский приказал отходить за Истру, чтобы укрепиться на более выгодном рубеже, а Жуков этот приказ отменил, приказав держаться на месте и сражаться до последнего солдата. Возникла неразбериха, и в результате немцы вполне могли прорваться через неплотный заслон частей 16-й армии.
Восемнадцатая стрелковая дивизия по нескольким мостам отходила на восточный берег. Часть солдат переправлялись в мелком месте – прямо по ледяной каше, цепляясь за протянутую веревку. Мела метель, самолеты противника бездействовали, но уже слышался шум танковых моторов – немцы разогревали свои машины для атаки. Было решено оставить заслон. 365-й стрелковый полк, или группа Высоцкого – от полка оставалась неполная сотня бойцов, – выделил подразделение, которое заняло оборону в деревне Ефимоново, неподалеку от моста через Истру. Момент был критический – если бы немцы прорвались, они вполне могли бы смять не успевшие закрепиться советские части.
Что это было за подразделение? Взвод химической защиты, которым командовал младший лейтенант Николай Кульчицкий. В его состав входили 36 человек, при них – две груженные ящиками подводы. Учитывая общие потери, этот взвод составлял почти половину 365-го полка. Только вот чем они собирались останавливать немецкие танки?
При страшном дефиците средств противотанковой обороны советская промышленность спешно выпускала разнообразные зажигательные смеси, укупоренные в стеклянные бутыли, – так называемые «коктейли Молотова». Надо сказать, что оригинальное название этого средства было «Коктейль для Молотова», и первыми их начали применять финны – такими бутылками они жгли советские машины при прорыве линии Маннергейма.
Состав смесей был разнообразным – от простого бензина с лигроином или с маслом до почти напалма, который вспыхивал от соприкосновения с воздухом и горел около трех минут при температуре 800 градусов (бутыли КС и БГС). Одно только неудобство: для верного броска необходимо было подобраться к машине метров на двадцать и попасть в моторный отсек.
Бутыли КС перевозились в ящиках с песком. Именно этими ящиками были гружены подводы химвзвода. Существовали четкие инструкции по использованию КС, схожие с методикой танковых засад, разработанной генералом Катуковым.
Точно не известно, сколько танков находилось в тот момент на вооружении у немецкой 4-й танковой группы. М. Е. Катуков оценивал силы 10-й танковой дивизии немцев, наиболее боеспособного ее подразделения на тот момент, в 30‒50 машин (для сравнения, на 4 сентября 1941 года она имела в своем составе 440 боеспособных танков). Качество танков также было различным. Легкие, 7,6-тонные Т-2 с 20-миллиметровой пушкой и броней в полтора сантиметра в основном были выбиты в приграничных боях. Основу составляли средние Т-3 (19,5 тонны, 30 миллиметров брони, 37-я нарезная пушка). В малом количестве присутствовали 25-тонные Т-4 с 75-миллиметровым орудием и 90-миллиметровой лобовой броней, которые впоследствии станут самым массовым танком Панцерваффе.
На тот момент у всех трех модификаций был значительный минус – они с большим трудом могли наступать вне дорог, часто вязли в снегу. Именно поэтому, если была возможность двигаться по проторенной колее, немцы ею пользовались. Рядом с Ефимоново не проводилось инженерных работ, там не было видно стрелковых позиций. Вероятно, поэтому немцы двинулись колонной.
Но за спиной была Москва
…Когда танковая колонна втянулась в Ефимоново, бойцы химвзвода, действуя из-за домов, подожгли головную и хвостовую машины. Затем из каждого укрытия начали лететь бутыли с КС. Бутыли вспыхивали, едва стоило разбить стекло, – внутри смеси находилась тонкостенная ампула с серной кислотой. Огонь достигал таких температур, что броня танков плавилась; яркий белый свет ослеплял глаза. «Коньяк старый», как называли его наши солдаты, был грозным оружием. Немецкие танкисты поплатились за свою нерешительность и страх идти по бездорожью.
От огня занялось несколько домов. Рассматривавшие в бинокль подробности боя офицеры 18-й дивизии РККА видели много дыма и пламени; из черно-красного клубящегося марева вырвалась обезумевшая лошадь, таща за собой горящую подводу.
Немцы отошли, бросив до двадцати подбитых и обездвиженных машин. В дело вступила немецкая пехота: медленно и планомерно они выбивали бойцов химвзвода. Офицеры уже погибли, но оставшиеся в живых солдаты продолжали стрелять, используя любое укрытие. Немцы опять отступили и открыли огонь из минометов.
К концу дня все было кончено. От заслона осталось трое тяжелораненых бойцов, которых спрятали местные жители. Но немцы не пошли к Истре: в этих диких местах они не воевали ночью. А тем временем 18-я дивизия на восточном берегу спешно укрепляла позиции. Благодаря погибшему заслону они смогли удержаться на них еще два дня, не пропустив немцев.
Сегодня, впрочем, находятся скептики, по-новому переосмыслившие произошедшее. Так, историк Ю. А. Жук в своей книге «Неизвестные страницы битвы за Москву. Факты и мифы» утверждает, что история об уничтожении 36 бойцами химвзвода 20 танков противника выглядит неправдоподобно. Он предлагает свою версию – в Снегиревском архиве ему удалось найти интересный документ, из которого следует, что вместе с бойцами Кульчицкого в Ефимоново мог находиться целый 1308-й стрелковый полк из состава 18-й дивизии – восемьдесят с лишним человек. Таким образом, у деревни Ефимоново, по мнению Жука, держали оборону чуть более сотни измученных постоянными боями солдат. Количество подбитых танков тоже кажется историку преувеличенным.
Однако вот что сказал о русских солдатах генерал Эрих Гёпнер, снятый с командования 4-й танковой армией 9 января 1942 года за провал операции «Тайфун» и казненный в 1944 году за участие в заговоре против Гитлера: «Под хорошим руководством и под влиянием хороших комиссаров пехотинец наступает, презирая смерть, и защищается до последнего патрона. Мастерство использования местности и маскировки, большая подвижность на непроходимой с немецкой точки зрения местности, а также почти всегда хорошие результаты стрельбы характеризуют красную пехоту. К пулеметному огню красноармеец довольно нечувствителен…»
Еще недавно во всех кинотеатрах Германии показывали съемки бесконечных колонн русских пленных, поля, заваленные сожженной техникой с красными звездами. И вдруг в декабре 1941 года произошло первое поражение победоносной до этого момента войны. В противостоянии на заснеженных полях Подмосковья русский солдат, даже погибая, вызывал уважение противника, покрывая себя вечной славой.
Сегодня Ефимоново – дачный поселок. Ветеранами 11-й гвардейской на месте боя взвода Кульчицкого поставлен памятник – бетонный блиндаж, плиты с именами погибших (списочный состав химвзвода с большим трудом удалось достать в архиве). По периметру памятника высадили 36 березок – по числу всех участников заслона.
