Первую мировую войну надолго заслонили от нас последовавшие за ней революционные потрясения и еще более страшная Вторая мировая. И вот теперь, подойдя к столетию ее начала, мы вновь начинаем анализировать причины, ход и последствия этой войны — уже без политизации и идеологизации, которые были свойственны современникам событий.
Генерал А. А. Брусилов в своих воспоминаниях писал: «Сколько раз спрашивал я в окопах, из‑за чего мы воюем, и всегда неизбежно получал ответ, что какой‑то там эрц-герц-перц с женой были кем‑то убиты, а потому австрияки хотели обидеть сербов. Но кто же такие сербы — не знал почти никто, что такое славяне — было также темно, а почему немцы из‑за Сербии вздумали воевать — было совершенно неизвестно. Выходило, что людей вели на убой неизвестно из‑за чего, то есть по капризу царя».
Сегодня представления о начале Первой мировой войны не слишком отличаются от понимания тех солдат, разве что с сербами и славянами ситуация чуть получше. На остальные вопросы Брусилова ответить трудно подчас и историкам, поскольку единого мнения о причинах войны, целях воюющих сторон и оценках действий правителей нет.
Разобраться в причинах Первой мировой войны нас призывает С. Д. Сазонов, министр иностранных дел того времени, который писал в мемуарах: «События, разразившиеся над Европой в июле 1914 года и отозвавшиеся с большей или меньшей силой в остальных частях света, не могут еще стать предметом научно-исторического рассмотрения. Свидетелям, а тем более участникам их эта громадная задача не под силу. Приходится возложить ее выполнение на грядущие поколения в надежде, что отдаление их от этих событий обеспечит их труду необходимое для всякого научного исследования беспристрастие…»
«Из искры возгорится пламя»
В 2014 году исполнится ровно 100 лет с начала Великой войны. Наверное, мы еще не то поколение, которое, как говорит Сазонов, может беспристрастно оценить давние события. Катастрофа, случившаяся с Россией к концу войны, в октябре 1917 года, еще не до конца осмыслена на сегодняшний день, и тем важнее изучить события, которые этой катастрофе предшествовали. О том, что она не до конца осмыслена, говорят и улицы Ленина почти во всех городах страны, и романтизация образа Сталина. О том же говорит и существование в Республике Сербской медали «За храбрость» имени Гаврилы Принципа.
Именно этот человек убил австрийского престолонаследника, эрцгерцога Франца Фердинанда и его беременную жену Софию летом 1914 года, с чем и связано начало Первой мировой войны. Это событие повлияло не только на жизнь их троих оставшихся детей, но и на ход всемирной истории. Убийство стало эталонным примером, когда говорят о роли личности или «случая» в истории. Действительно, оно стало поводом, но сегодня вряд ли уже кто‑то может всерьез утверждать, что не было гораздо более весомых причин для такого масштабного события. Убийство оказалось лишь искрой, а порох был подготовлен давно.
Согласно положениям Берлинского трактата 1878 года, окончательно закрепившего результаты Русско-турецкой войны 1877–1878 годов, Австро-Венгрия оккупировала освобожденную от турецкого владычества Боснию и Герцеговину. К 1908 году австрийское правительство посчитало, что создалась благоприятная ситуация для аннексии этих территорий. Состоялась встреча в Бухлау русского и австрийского министров иностранных дел А. П. Извольского и Алоиза фон Эренталя, где русский министр, желавший сохранить мир, согласился на признание аннексии в обмен на обещание Австрии соблюдать благожелательную и дружественную позицию, если Россия предпримет шаги с целью «добиться свободного прохода через Дарданеллы для отдельных русских военных судов». С австрийской стороны это было дипломатическим успехом: поддержка Россией аннексии вызвала бы, по меньшей мере, недоумение у Сербии, что подрывало авторитет нашей страны в регионе. Более того, поддержка Австрией русских интересов мало что значила без согласия других держав. Но эта дипломатическая победа оказалась мнимой: последовавшие за ней события привели к развалу мощной Австро-Венгерской империи.
Аннексия Боснии, населенной славянами, ставила преграду планам Сербии объединить под своей властью все земли с южными славянами, в том числе входившие в состав Австро-Венгрии Словению и Хорватию. В Сербии поднялась волна национального протеста против этого захвата, которая дестабилизировала ситуацию в Австро-Венгрии, и та ответила военными приготовлениями. Россия пыталась добиться компенсаций для Сербии путем созыва конференции держав, подписавших Берлинский трактат, ведь его пересмотр предполагал участие всех, а не только России и Австрии, договорившихся лишь между собой. Однако конференция не состоялась. Вместо этого Германия, союзница Австрии, в ультимативной форме потребовала от России признать сложившуюся ситуацию, причем дала понять, что отрицательный ответ повлечет за собой нападение Австро-Венгрии на Сербию. Уже тогда Европа была на грани войны. Не без влияния премьер-министра П. А. Столыпина русский царь был вынужден принять ультиматум. Столыпин считал войну гибельной для России, страна не была к ней готова — она нуждалась в мире для осуществления внутренних преобразований.
Напряженность на Балканах тем не менее не спадала, хотя в ходе Первой (1912 г.) и Второй (1913 г.) Балканских войн прямое столкновение Австрии, Сербии и России удалось предотвратить.
«К мечам рванулись наши руки»
Именно в это сложное время произошло убийство эрцгерцога Франца Фердинанда в Сараево. Даже сегодня сложно сделать какие‑то выводы о том, кто на самом деле стоял за Гаврилой Принципом. Так или иначе, стало известно, что Гаврило Принцип принадлежит к сербской революционной организации «Млада Босна», которая сотрудничала с южнославянской тайной националистической организацией «Черная рука». Быстро связав убийство с Сербией (а была ли связь между правительством Сербии и тайной организацией — неизвестно), Австрия менее чем через месяц предъявила сербскому правительству ультиматум, некоторые пункты которого были заведомо неприемлемы для любого независимого государства, а срок ответа был 48 часов. Несмотря на это, ультиматум был принят, за исключением лишь одного пункта — об участии австрийцев в расследовании убийства Франца Фердинанда, поскольку оно затрагивало суверенитет страны. Австрия тем не менее объявляет Сербии войну, хотя по дипломатическим каналам ее призывали принять такой ответ Белграда.
Вероятно, Австрии снова, как и в 1908 году, показалось, что создался благоприятный момент для укрепления своих позиций на Балканах. На этот раз — для того чтобы попытаться обезвредить Сербию, претендовавшую на австрийские земли, населенные славянами, и подогревавшую антиавстрийские центробежные тенденции среди сербов, хорватов и словенцев внутри Австро-Венгрии. За плечами австрийцев опять стояла сильная Германия. Сербия была ослаблена после Балканских войн. Россия вряд ли стала бы воевать, поскольку не была готова к войне, и от нее ожидали невмешательства, как в прошлый раз по вопросу аннексии. Также было маловероятно, чтобы Великобритания и Франция ввязались в конфликт из‑за Сербии.
Показывая, что Россия не собирается закрывать глаза на агрессивные действия Австрии, Николай II объявляет о всеобщей мобилизации — в надежде, что это заставит Австрию пересмотреть свои планы. Нельзя забывать, что Австрия действовала только с опорой на Германию, консультируясь с ней. Так что от Германии, так же как и от Австрии, все ждали действий по снижению градуса накала. Однако Германия поощряла Австрию к агрессивным действиям: по‑видимому, они хотели успеть справиться с Сербией до того, как Россия окончательно подготовится к крупномасштабной войне. Здесь важно сказать, что с 1914 года в России проводилась Большая военная программа по модернизации вооруженных сил, о чем Германия была осведомлена. Кроме всего прочего, эта программа должна была сократить к 1917 году сроки мобилизации до 18 дней (ранее, по некоторым оценкам, сроки были 105–120 дней). В Германии же разрабатывались планы по подчинению себе России для достижения целей мировой гегемонии, как бы ужасно это ни звучало. Сегодня мир знает о разных сценариях реализации этих планов из архивов МИД Германии, вывезенных в США после Второй мировой войны. Также известен «План Шлиффена», разработанный немецким генштабом с целью избежать войны на два фронта в случае военных действий против франко-русского союза. Этот план мог осуществиться только в том случае, если Германия успеет разгромить Францию, пока Россия будет мобилизовываться.
Подписание указа о всеобщей мобилизации было непростым решением для императора Николая II. С одной стороны, он прекрасно понимал ответственность этого решения, риск того, что России все же придется ввязаться в войну. С другой стороны, не начать мобилизацию при возникшем уровне напряженности было тоже опасно с точки зрения обороноспособности страны в случае агрессии, поскольку территория России огромна. Ну и, конечно же, идти на очередную уступку Австрии на Балканах значило нанести огромный ущерб международному авторитету страны. За всеобщую мобилизацию выступали военный министр В. А. Сухомлинов и начальник Генштаба Н. Н. Янушкевич. Царь еще надеялся договориться с немецким кайзером Вильгельмом, своим родственником. Между двумя монархами велась лихорадочная переписка, которая, к сожалению, ни к чему не привела. России со стороны Германии был предъявлен ультиматум с требованием немедленного прекращения мобилизации. На следующий день, ввиду отрицательного ответа на ультиматум, Германия объявила России войну.
Все это время Россия, Франция и Германия ждали четкой позиции Англии. Знаменитая Антанта к 1914 году не была военным союзом в полном смысле этого слова. Это была скорее система договоренностей и соглашений на двусторонней основе — отдельно между Францией и Россией, Англией и Францией, Россией и Англией. Причем Англия, продолжая дух политики «блестящей изоляции», не имела обязывающих договоренностей вступать в военные действия, тогда как между Францией и Россией был полноценный военный союз, оформленный секретной конвенцией в 1892 году. Россия и Франция давили на Англию, чтобы та выступила с заявлением, что в случае войны она будет на стороне союзников по Антанте, а Германия небеспочвенно ожидала от Англии нейтралитета.
Кто виноват?
Многие русские деятели тех лет и современные историки вину в развязывании общеевропейской войны приписывают именно нерешительности Великобритании. Есть вероятность, что Германия не посмела бы объявить войну России и нарушить нейтралитет Бельгии, если бы Англия ясно дала понять, что поддержит союзников по Антанте. Она этого не сделала, и снежный ком событий покатился еще быстрее, приведя к войне всемирного масштаба.
Вину за развязывание войны уже после ее окончания победившие союзники целиком возложили на Германию. Кто выиграл, тот и пишет историю. В свете того, что через несколько лет Германия опять окажется среди агрессоров, эти обвинения небезосновательны. В германском обществе действительно царили настроения экспансии своей мощи.
Ряд историков, например Макс Хейстингс из Великобритании, развивают мысль о виновности Сербии. По их мнению, если бы не ее амбиции по созданию своей империи южных славян, то войны можно было бы избежать.
Можно ставить России в вину решение о проведении всеобщей мобилизации, ведь Германия обосновывала начало своих агрессивных действий именно угрозой со стороны России.
Некоторые основной причиной называют предшествующую военным действиям гонку вооружений. Примечательно, что в 1899 году по инициативе Николая II в Гааге была созвана первая мирная конференция по разоружению, а вторая состоялась в 1907 году. Однако эти инициативы не были поддержаны: Германия стала развивать свой военный флот такими темпами, что Англия боялась потерять морское доминирование, обеспечивающее ее мировое господство. Европа все больше и больше средств тратила на подготовку к войне.
Продолжение в следующем номере
