События недавнего прошлого в Европе — массовые беспорядки, учиненные иммигрантами в столицах, да и растущая в ответ на них популярность националистических и ультраправых политических сил — заставляют задуматься над проблемой, которая раньше представлялась многим некой либеральной идиллией — над проблемой мультикультурализма. Что это такое — осуществление всеобщей мечты или исторический тупик?
Мультикультурализм — понятие, которое сложно объяснить коротко и емко. Дословно его можно перевести как «множество культур». В современном представлении мультикультурализм — это общество людей разных культур и религий, которые при сохранении всех национальных признаков мирно живут вместе и при этом отчасти влияют друг на друга.
Это явление параллельно развивалось в Европе и США. В опыте двух миров есть как много различий, так и одна основная, идентичная проблема. Понимание сути этой проблемы может многое объяснить в картине современного мира.
США: Плавильный котел
У многих социологов и представителей массмедиа бытует мнение, что прародителем концепции мультикультурализма является американское понятие «плавильный котел». Это понятиевозникло в умах американских писателей, историков и философов XVIII и XIX вв. Они считали, что в Америке в процессе иммиграции все национальности и культуры должны смешаться в уникальную однородную массу, в которой будет рожден «новый американский человек». Так, один из писателей в пьесе «Плавильный котел» наиболее емко и красочно выразил всю суть новой концепции: «Поймите, Америка это — Божье горнило, великий Плавильный котел, в котором все расы Европы плавятся и приобретают новый облик /.. ./ немцы и ирландцы, французы и англичане, евреи и русские — всех в горнило! Бог творит американца».
На деле такой идеализированный процесс создания «нового» американца не состоялся. Житель Нового Света был сформирован позже и под влиянием других факторов.
Объединению колонистов способствовали военно-экономические причины. Их поселения подвергались осаде, сжигались, иногда захватывались индейцами. В сражениях с ними колонисты научились воевать и приобрели уверенность в собственных силах. В ходе войн британское правительство решило обложить колонистов новыми налогами. Эти меры правительства вызвали естественное недовольство колоний и привели к организованному сопротивлению. Как следствие, представители разных национальностей постепенно объединялись в общем стремлении освободиться от уз прежней власти, а в 1776 г., после революции, американские колонии провозгласили независимость от Британской империи.
Вопреки желанию расстаться с прошлой жизнью американцы сохранили свои исконные, по большей части английские ценности. При этом они также не утратили свою принадлежность к протестантской (и в меньшем количестве католической) ветви христианства. Культура первопоселенцев включала в себя фрагменты английского социума. Таким образом, практическое строительство нового американского общества началось на старом фундаменте, исключающем равноправное положение всех культур.
Американизация означала, что иммигрант принимает обычаи и традиции, бытующие в Америке, отказывается от своего родного языка в пользу английского и живет в гармонии с местными идеалами. Наиболее важным условием было отречение от привязанности к другим странам и отказ от двойной лояльности. Корпорации организовывали при фабриках школы, где иммигрантов учили английскому языку и внушали им американские ценности.
В процессе американизации участвовало также огромное число частных некоммерческих организаций. Протестантские, католические и иудейские общины пропагандировали американские ценности среди иммигрантов своего вероисповедания. Образование с целью ассимиляции стало одной из главных задач. Школы настаивали на том, чтобы иммигранты принимали «англо-американские протестантские традиции и ценности». Миллионы иммигрантов и их потомков добились богатства, могущества, признания в американском обществе исключительно по той причине, что они ассимилировались в доминирующей культуре.
Успех американизации в полной мере проявился тогда, когда бывшие иммигранты и их дети взяли в руки оружие и пошли сражаться за свою новую родину. Первая мировая война вызвала прилив патриотизма и усилила значимость национальной идентичности. Однако своего максимума эта значимость достигла в годы Второй мировой войны, когда все расовые и этнические идентичности подчинились национальной. К примеру, после нападения японцев на Перл-Харбор американцы японского происхождения, выказывая лояльность новой родине, отправились на призывные пункты, чтобы завербоваться в армию. Вторая мировая война укрепила национальное единство и ощущение принадлежности к одной и той же нации.
В 1960-х годах стали возникать массовые общественные движения, бросавшие вызов Америке с ее культурой и принципами. Сторонники этих движений отвергали концепции «плавильного котла» и «томатного супа», господствовавшие в Америке в начале века, и утверждали, что на самом деле Америка — мозаика, или салат из множества ингредиентов. Активисты подобных взглядов предлагали различные социальные программы, призванные усилить влияние на общество субнациональных, расовых, этнических и культурных групп.
К концу ХХ века антинационализм усилился. Дело в том, что рост международной активности американских организаций снизил значимость национальной идентичности в глазах представителей элиты, которая все чаще идентифицирует себя и свои интересы с транснациональными, глобалистическими целями и задачами. Поэтому для достижения своих целей она провозгласила национальные интересы непрогрессивными, а патриотизм — вчерашним днем.
Как показала история США, страна была сформирована исключительно благодаря устоявшемуся морально-ценностному англо-протестантскому стержню и строгой ассимиляции в американское общество. Войны способствовали сплочению нации. Однако сегодня Америка представляет собой государство, состоящее из множества отдельных этнических и субнациональных групп, каждая из которых замкнута в себе, избегает остальных, а зачастую и очень агрессивно к ним настроена. Культуры существуют по отдельности, в разных городах и кварталах: белые бегут из мест, где слишком много темнокожих, темнокожие избегают латиноамериканцев, латиноамериканцы вытесняют белых. Каждая из групп нарочито и откровенно пропагандирует свою культуру, обычаи, язык, нравы, моральные ценности, а детей воспитывает в духе национальной гордости и любви к «землям отцов». Поэтому речь уже идет о существовании государства в форме «мозаики», которую объединяет исключительно стремление отдельных культур и этносов к экономическому благосостоянию, а сама мозаика, при детальном рассмотрении, не демонстрирует гармоничную картину.
Европа: колонизация
Европа, в отличие от Америки, не сталкивалась с ситуацией, в которой свободные иммигранты различных национальностей участвуют в создании нового государства. Поэтому в тот период, когда за океаном утопически мечтали о «плавильном котле», а затем строили новую нацию, сам Старый Свет спокойно обходился тем, чего у него было в достатке, — рабочей силой колоний и рабами.
В XIX веке богатые английские семьи привозили с собой слуг из Индии. Так как к тому времени рабство было запрещено, небольшие группы темнокожих, индусов и азиатов, оставшись без «хозяев» и работодателей, начали основывать небольшие поселения в портовых зонах. С началом Первой мировой войны Британская империя привлекла огромное количество солдат из Индии для участия в боях. После войны практически все они остались на территории Британских островов, а с началом Второй мировой войны снова были привлечены для сражения. Жестокие сражения заставили власти привлечь еще одну «волну» мигрантов из бывших колоний.
После войны Англия столкнулась с проблемой выросшего за предшествующие годы темнокожего населения. Жители негодовали, а власти, опасаясь возникновения расовых бунтов, ужесточали миграционную политику в целом. Однако экономика была разрушена войной, а работоспособное население пострадало. С целью восстановления государства правительство снова обратилось к модели «иммигрантской помощи». Первая группа поселенцев, привезенных в Англию на работы, были поляками. Так как культура, обычаи и религия пришельцев не представляли для английского традиционного общества никакого вызова (и ничего нового в целом), данная волна иммиграции прошла без культурологических трений. Так же было и с итальянцами, которых британское правительство пригласило вслед за поляками. И все же рабочих рук европейских мигрантов не хватало.
Тем временем с другой стороны океана, в Карибском бассейне, среди людей, которые когда-то воевали за Англию, росло количество тех, кто из-за тяжелого экономического положения пожелал переехать на Британские острова. И хотя правительство по-прежнему опасалось роста темнокожего населения, в 1948 г. началась масштабная иммиграция жителей Карибского бассейна в Великобританию.
Процессы денационализации, которые охватили США в 1960-х, очень быстро нашли благодатную почву в Европе. В 1976 г. в Великобритании была создана Комиссия по расовому равенству, которая занималась пресечением любых форм расизма. К 1970 г. треть всех рожденных детей в Англии были из иммигрантских семей, в чем политики узрели больше избирателей и соответственно больше голосов. Таким образом, политическая и экономическая элиты Великобритании вступили на тот же путь, что и их «коллеги» из США — денационализация, чрезвычайная защита меньшинств в ущерб государствообразующему народу, продвижение глобалистических ценностей.
Корни проблемы
Как ни странно, но исток проблемы следует искать в теории марксизма. После успеха революции в России, но глобального ее провала в мире, марксисты поняли, что столкнулись с препятствиями, стоявшими на пути распространения доктрины, — патриотизмом, чувством национальной принадлежности, национальным единством. Стержнем проблем, с которыми столкнулись марксисты, было христианство, на котором строились в большей степени все моральные, общественные и семейные ценности Запада. Так как русский сценарий, в котором коммунисты взяли власть и довольно быстро расправились с Церковью, был неосуществим, философы марксизма рассуждали, что следует подорвать прежние устои общества и построить новые. Если христианство является щитом Запада, то, чтобы покорить Запад, марксисты должны сначала его дехристианизировать.
Новые марксисты во Франкфурте в Германии основали «Франкфуртскую школу», где занимались разработкой социальных теорий. После прихода Гитлера к власти новые марксисты, будучи евреями и приверженцами враждебной Рейху доктрины, бежали в
Америку.
На новой земле они развернули критическую дискуссию против устоев англо-протестантской культуры, американской нации и стремления иммигрантов как можно скорее ассимилироваться и стать частью единой нации. Согласно выработанной ими критической теории западные общества были скопищами расизма, шовинизма, национализма, ксенофобии, гомофобии, антисемитизма, нацизма и фашизма. Марксисты в США нашли поддержку левых, совместно с которыми начали писать аналитические статьи, обзоры и книги. Среди наиболее известных трудов – «Авторитарная личность» Теодора Адорно. Один из основных выводов был неутешителен: если в семье христианской и капиталистической главенствует авторитарный отец, с большой долей вероятности можно предположить, что дети вырастут расистами и фашистами. Левые интеллектуалы хотели действовать через школы, но постепенное развитие телевидения и кинематографа существенно облегчило их старания. Индустрия развлечений начала пропагандировать новые социальные модели и ситуации: сильные женщины побеждают слабых мужчин, дети оказываются мудрее родителей, честные прихожане разоблачают вороватых священников, черные аристократы справляются с насилием в районах белой бедноты, гомосексуалистов принимают в лучших домах.
Все вышеуказанное очень быстро размывало социальные устои и создавало благоприятную почву для становления мультикультурализма. Такие понятия, как «толерантность», «социальная справедливость», «экономическая справедливость», «право на выбор “партнера”», «право на половое образование», «половое разнообразие», исключают национальную самоидентификацию, патриотизм, принятие культурных и моральных норм, а также языка новой страны.
Еще одна из причин развития мультикультурализма кроется во Второй мировой войне. Европейские элиты приняли эту идею, будучи полны решимости предотвратить потенциальные новые конфликты. Они смотрели на мультикультурализм как на средство для размывания и даже искоренения национальной, этнической, религиозной и культурной идентичности европейских стран. Негласно национализм становился все больше «вне закона». По всей видимости, элиты хотели воплотить в жизнь американский «плавильный котел» и создать новое европейское население, объединенное и свободное от каких-либо этнических и национальных признаков. Однако на деле все вышло иначе.
Как отмечалось выше, страны Европы нуждались в большом количестве дешевой рабочей силы и, что еще более важно, — в новых избирателях. Простой рецепт, который предполагал импорт человека из стран третьего мира, обещание экономических и социальных благ взамен за голос на выборах, быстро пришелся по душе политикам всех стран. Бывшие колониальные страны в большом количестве «черпали» иммигрантов из своих бывших владений, каждый раз предоставляя им все больше и больше свобод и прав.
Однако интеграция в Англию, Францию, Германию становилась все менее и менее возможной, так как с усилением либеральных настроений фиксировался упадок христианства. Его спад и внедрение новых норм «нравственности», таких как сексуальная свобода и равенство гомосексуалистов, полностью противоречит как современной мусульманской культуре, так и культуре Европы всего лишь полвека назад. Это сделало непонимание между Европой и новыми европейцами-мигрантами неизбежным. Иммигранты мусульманской культуры посчитали ненужным ассимилироваться в общество, чьи ценности и моральные стандарты, по их мнению, были существенно ниже их культурных и религиозных норм.
Неизбежное следствие
Подводя итоги, несложно прийти к выводу, что концепция мультикультурализма представляет собой стандарт, которому не может соответствовать ни один ныне существующий режим. При равном существовании различных не ассимилированных культурных и субэтнических групп подрываются устои государства. Нация теряет видение будущего, исчезает национальная «идея», и политический курс страны становится бессмысленным, так как теряются ориентиры и возникает вопрос: на интересы какого этноса ориентироваться государству? В ответ политическая и экономическая элиты в бессилии решают, что преследовать нужно свои, элитарные интересы. Так, государство дистанцируется от жизни своих граждан, создается непреодолимый разрыв между группами и взаимное недоверие. Представители коренного населения, те самые потомки христианской культуры, будучи слабыми, лишенными внутреннего морально-ценностного стержня, постепенно начинают молчаливо ненавидеть иммигрантов, которые в своей сплоченности, силе и с достаточным напором добиваются все новых и новых поблажек от государства. В конечном итоге элита начинает тихо преследовать интересы доминантного меньшинства из-за совершенно оправданного страха восстаний, бунтов и подрыва устройства государства.
Так происходит смена доминантного этноса и культуры внутри страны. Равенство не свойственно человеческой натуре — всегда есть тот, кто по каким-либо причинам навязывается или выдвигается в лидеры, всегда есть ведомый и ведущий. Мультикультурализм и толерантность создают все условия для возникновения вакуума ведущей культуры, религии, этноса или группы. И этот вакуум всегда заполняется доминантными группами. И в США, и в Европе ощущается сильное влияние иммигрантских культур на коренных жителей. В США это темнокожая субкультура, проникшая во все сферы шоу-бизнеса, кинематографа и в умы молодых людей; в Европе это сильный ислам, предлагающий высокие принципы, дисциплину и сплоченность взамен «дряхлому» христианству (хотя следует отметить, что США меньше грозит опасность национального разложения из-за постоянной внешней угрозы, которая усиливает национальный дух). Парадоксально, но иммигрант будет стараться уважать культуру, религию и законы только в том случае, если сами коренные жители с неизменно большим уважением будут относиться к своей стране и сами к себе. Чем выше морально-ценностная планка коренного этноса и культуры, тем больше уважения и желания влиться в такое общество будет у представителя молодой, строгой религии.
Политика мультикультуральной жизни имеет один интересный побочный эффект: происходит навязанное подавление чувства национальной принадлежности. Человек на территории себе подобных всегда воспринимал любые попытки вторжения — в том числе культурные — как угрозу своей самобытности. Ранее такие проблемы решались войнами, но сегодня ситуация иная. Либерализм и толерантность подавляют чувство национальной принадлежности. Это приводит к эффекту бомбы замедленного действия. Национализм, тяготея к возвращению в свое привычное положение, в определенный момент «взрывается» и, подобно пружине, увеличивается, во много раз превышая свое исходное состояние. Так, он выплескивается в своих преувеличенных, разрушительных формах — экстремизме и национальном шовинизме. Становится очевидным, что государства, политики которых постоянно упрекают коренной народ в излишнем национализме и экстремизме, при этом выделяя огромные финансовые средства на развитие и благосостояние меньшинства, сидят на пороховой бочке. Сценарии социальных волнений и столкновений культур неизбежны, и они уже происходят как в Европе, так и в России.
Наименее опасный и положительный путь в вопросах иммиграции — ассимиляция. Хорватские историки отмечают, что Хорватия, которая имеет огромный опыт сосуществования национальных меньшинств, выживает благодаря «родолюбию» и «домолюбию». «Родолюбие» — ностальгическая, романтическая привязанность к своим предкам, сохранение национальных обычаев и языка. Чувство этноса не подавляется. Уравновешивает ситуацию «домолюбие» — приверженность к законам, культуре и языку новой страны, отношение к ней как к новому дому. Причем приоритеты новой страны без колебаний ставятся выше, чем приоритеты своего этнического круга и старой родины. Такую модель поведения демонстрировал святитель Николай Японский (Касаткин). Понимая важность национального чувства, в годы Русско-японской войны владыка Николай благословлял православных японцев на войну против России. Нелегко было как японцам-христианам поднимать руку на братьев по вере, так и владыке одобрять войну против своего народа. Японский император был изумлен честью и достоинством владыки Николая и приказал строго охранять все православные церкви на весь период конфликта.
Как отмечал выдающийся американский мыслитель Сэмюель Хантингтон, национализм жив и здравствует в большинстве стран мира. Несмотря на неодобрение элит, народные массы настроены патриотично и ревностно охраняют национальную идентичность, хотя и в подавленном виде.
