Как ничтожно мало знают наши соотечественники об Африке — этом прекрасном континенте, его цивилизациях, культуре, природе и истории! Хотя не одно поколение европейцев изучало этот особый мир, он не перестает удивлять своими загадками.
С каждым новым посещением Африки я все больше удивляюсь тому, как ничтожно мало знают наши соотечественники об этом прекрасном континенте, африканских цивилизациях, культуре, природе и истории.
Вот, например, знаете ли вы о том, что прародина «нашего всего» — Александра Сергеевича Пушкина — находится в Камеруне?!
Или о том, что русский подданный Стефан Шольц-Рогозинский исследовал эту страну наравне с немцами, французами и англичанами, и даже считал ее своей колонией?!
Ну, уж наверняка вы слышали о том, что Камерун стал любовью на всю жизнь для известных натуралистов — Д. Даррелла и А. Сандерсона, а написанные ими по результатам экспедиций в Камерун книги воспитали не одно поколение детей, неровно дышащих при упоминании слов «джунгли», «гориллы», «гончие Бафута»?
Не слышали? Тогда я расскажу обо всем по порядку…
По следам великих натуралистов (А. Сандерсон и Д. Даррелл)
В четверг, 10 августа 1948 года, в четыре часа вечера в доки Ливерпуля вошел корабль, с которого Джеральд Даррелл ступил на английскую землю. Так закончилось первое из трех его путешествий в Камерун, оно же стало первым большим путешествием начинающего зверолова и будущего всемирно известного исследователя и защитника живой природы. В этот раз Даррелл провел в стране и в пути более семи месяцев и вместе со своими спутниками собрал более двухсот животных и птиц для зоопарков и научных целей. Они привезли в Англию 95 млекопитающих (включая трех лемуров ангвантибо, 40 обезьян, шимпанзе и гигантскую белую мангусту), 12 рептилий и 93 редкие птицы.
Из второй камерунской экспедиции Даррелл привез еще больше: более 500 животных 70 видов — это были млекопитающие, рептилии, птицы, сухопутные крабы. Если первая экспедиция не оправдала себя материально, то вторая уже принесла, пусть и скромную, но прибыль — около четырехсот фунтов.
Третья экспедиция состоялась по прошествии ряда лет — в 1955–56 годах. Даррелл отправился в Камерун с целью найти равнинных горилл, а основной целью экспедиции было снять цветной фильм об их жизни и собрать коллекцию животного мира для Британского музея естественной истории. Кроме того, экспедиция намеревалась раздобыть лягушку-голиафа, а Даррелл собирался написать очередную книгу о своих приключениях. Его сопровождал фотограф из популярного журнала Life, прекрасные фотографии которого обязательно стоит посмотреть перед поездкой в Камерун.
Хотя им так и не удалось ни поймать гориллу, ни снять фильм, они привезли 200 рептилий, 30 птиц, 18 обезьян, 47 лемуров, водяного олененка и шимпанзе по имени Чалмондейли Сент Джон Даррелл. Эта коллекция положила начало знаменитому зоопарку ученого на острове Джерси.
Именно в камерунских экспедициях и в перерывах между ними происходило становление Даррелла как самостоятельной личности и крупного ученого. Если в первой экспедиции он был не чужд «комплекса белого человека», покровительственно относился к африканцам и не чуждался охоты на животных, то во время второй и особенно во время третьей камерунской экспедиции перед нами предстает человек, искренне любящий африканцев (как равных) и африканскую природу, борцом за сохранение которой он стал.
Чисто бытовые, коммерческие цели этих экспедиций практически не оправдывали себя — Даррелл не только не богател, но зачастую даже влезал в долги. Однако именно литературные опыты, имевшие место после первой камерунской экспедиции, обнаружили счастливую возможность сочетания материальной состоятельности и душевной привязанности — он стал писателем-натуралистом.
Плодом трех камерунских экспедиций стали, соответственно, книги «Перегруженный ковчег», «Гончие Бафута» и «Зоопарк в моем багаже», обессмертившие имя Даррелла в глазах его почитателей. Эти интереснейшие книги явились результатом его проживания в Западном Камеруне: все экспедиции начинались в Лимбе (бывшая Виктория) и через городок Кумба направлялись в Мамфе, а затем в Эшоби, недалеко от границы с Нигерией. Во второй и третьей экспедициях маршрут продолжился вплоть до Бафута, фона (правителя) которого Даррелл буквально обессмертил в своих произведениях.
Между тем выбор места дислокации в Камеруне, выбор самой страны, да и во многом вообще интерес Даррелла к животному миру является прямым следствием трудов другого известного зоолога — Айвена Сандерсона. У нас в стране он не так широко известен, как Даррелл, несмотря на то что не только являлся его предшественником, но и обладал удивительным даром слова. В результате своей экспедиции в Камерун (в район Мамфе) в 1935 году Сандерсон написал потрясающие труды: «Сокровища животного мира» и «Книга Великих джунглей». На первую из них очень похоже творчество Даррелла, а вторая по сию пору является буквально энциклопедией «зеленых легких» нашей планеты.
Когда Даррелл был еще ребенком, ему на глаза попал экземпляр приключенческого журнала «Широкий мир», где с продолжением печатались рассказы о приключениях Айвена Сандерсона в Камеруне. Его истории заронили в душу мальчика зерно, которому суждено было прорасти в будущем. Именно тогда он твердо решил, что отправится в Африку — за животными.
Уже имея позади собственный богатый опыт экспедиций, во время организации третьей камерунской экспедиции Даррелл написал герою своего детства, Сандерсону, письмо. Он хотел получить у выдающегося зоолога развернутую информацию о редких животных, которых тот видел в Камеруне.
Сандерсон ответил Дарреллу так:
«Я слышал о Вашей работе и искренне восхищен Вашей деятельностью. Теперь давайте поговорим о “гигантской летучей мыши”. Хочу заверить вас, что эта чертова тварь не набрасывалась на меня. Она просто пролетела мимо и внимательно на нас посмотрела. У меня сложилось впечатление, что она охотилась за лягушками, которых в той речке была пропасть. Кем бы ни была эта тварь, она была огромной, у нее были острые зубы и здоровенные когти. Летела она медленно. Местные жители отлично знают о ней и относятся с почтением. Эти люди не суеверны и обладают отличным логическим мышлением, гораздо более логичным, чем мышление европейцев и американцев!.. Посылаю Вам карту, на которой с точностью до полумили указано, где именно мы видели это создание…»
Дарреллу очень хотелось увидеть эту «летучую мышь» — животное, напоминающее птеродактиля. «Если мы его увидим и сумеем поймать, — писал он Сандерсону, — я обязательно дам Вам знать».
Камерунская одиссея русского офицера (С. Шольц-Рогозинский)
Итак, у всякого увлеченного натуралиста Камерун должен ассоциироваться с именами американца Сандерсона и англичанина Даррелла, но тем не менее еще за полвека до этого практически те же места в Камеруне посетил русский морской офицер. И не просто посетил, а впервые открыл и описал их для отечественной и европейской науки.
Это Стефан Шольц-Рогозинский (1861–1896). Отец его был немец, а мать — полька. В результате своих путешествий в 1886 г. он выпустил книгу «Судоходство вдоль берегов Западной Африки», а потом сборник лекций «Под экватором» и целый ряд статей. В силу того, что они были написаны на польском и французском языках, а также благодаря вовлеченности Шольца в политику и, в частности, в «польский вопрос», судьба и заслуги этого человека по сию пору остаются неизвестными широкому кругу читателей…
Он родился в польском городе Калише в период нахождения Польши в составе России. Окончив Морскую школу в Кронштадте, он стал русским морским офицером. В 1880 году в качестве мичмана принял участие в плавании русской флотилии из Кронштадта во Владивосток. Плавание проходило на первом в мире океанском броненосном крейсере (фрегате) «Генерал-адмирал», построенном по проекту А.А. Попова и корабельных инженеров И. Дмитриева и Н. Кутейникова. Путь пролегал вдоль побережья Африки, и так Стефан впервые посетил Африку, а именно Алжир и Марокко. Он заинтересовался континентом, изучение которого стало делом всей его непродолжительной, но очень насыщенной жизни.
По возвращении из путешествия он представил Русскому географическому обществу в Петербурге проект экспедиции в Экваториальную Африку для исследования белых пятен на ее карте. Его интересовал район между реками Нигером и Конго, а особенно возможность существования легендарных больших озер — мнимого «зеркального отражения» восточных Великих африканских озер (Виктория, Танганьика, Ньяса и др.). Этот его проект был доброжелательно оценен, Стефан был официально командирован Адмиралтейством в эту экспедицию, а сам он принят в члены Русского географического общества.
Идею также поддержал «Постоянный русский комитет для содействия лицам, желающим изучать Африку, и для распространения достоверных сведений об Африке» (забегая вперед, отметим, что в 1894 году в России появилась «Карта Африки по новейшим источникам», основанная, в том числе, на данных путешественника). Но финансирование ему не было предоставлено. Отказал в помощи и родной отец.
Тогда Стефан умело разыграл политическую карту «польского вопроса». Здесь не место рассуждать о том, насколько искренне он исповедовал эти идеи. Заметим, однако, что помимо прошений о финансировании своих экспедиций русскими правительственными и общественными организациями, аналогичные прошения он адресовал не только польской интеллигенции, но и англичанам, и французам… Можно предположить, что, загоревшись самой идеей исследования Камеруна, он был готов пойти на многое.
Как бы то ни было, к немецкой фамилии отца — Шольц, он добавляет польскую фамилию матери — Рогозинский, а потом и вовсе отказывается как от фамилии отца, так и от официального русского покровительства. Стефан взывает к польскому общественному мнению, убеждая его, что Польше (напомню, что такого государства в то время не существовало) необходимы колонии за морем. И общественное мнение, взволнованное проблемами национальной идентичности, всколыхнулось — проект поддержали видные представители польской интеллигенции — Болеслав Прус и Генрик Сенкевич, ставшие добрыми друзьями Стефана. Он получает финансовую поддержку Бенедикта Тишкевича и Промышленно-Технического музея в Кракове. Во Франции он покупает небольшое судно «Луция Маргарита» и 13 декабря 1882 года из Гавра выходит в сторону Африки. Под французским и польским флагами…
Стефана сразу же исключают из числа членов Русского географического общества, однако несколько позже он принимается в ряды Королевского географического общества в Лондоне, географических обществ в Мадриде и Париже, Африканского Клуба в Неаполе. Эта ситуация знакома нам по судьбе выдающегося русского путешественника Миклухо-Маклая и по судьбе Русской Америки (Аляски) — не только колониальные проекты, но и чисто научные экспедиции зачастую вызывали очень скромный интерес у русского правительства и общества этого времени.
По пути судно посетило Канарские острова, Либерию, Кот-д-Ивуар, Гану, Сенегал, Нигерию. 23 апреля 1883 года Рогозинский покупает часть острова напротив Камеруна, которую превращает в базу своих африканских исследований.
В течение двух последующих лет — вплоть до конца 1884 года, он исследовал побережье Камеруна и организовал многочисленные экспедиции внутрь страны. Начав от устья реки Вури, через ее приток Мунго он добрался до реки Рио-дель-Рей и открыл озеро Баромби-мба-Котто и ряд водопадов. Здесь он заболел, и его спутник Томчек уже без него открыл озеро Слоновье (Баромби Мбо), которое они назвали в честь своего благодетеля — озером Тышкевича.
20 мая 1884 года Томчек умер от желтой лихорадки, и Стефан продолжил исследования вместе с другим своим основным помощником — Леопольдом Яниковским, с которым 12 декабря 1884 г. они взошли на высочайшую вершину всей Западной и Центральной Африки — гору Фако (ныне гора Камерун — 4075 м). Они нарекли одну из трех вершин этого вулкана горой Рогозинского, другую (Малый Камерун — 1774 м) — горой Кражевского. Был заключен договор с местными африканскими правителями о приобретении 30 квадратных километров побережья. Карту вулкана и Атлантического побережья Рогозинский послал в Британское географическое общество, с благодарностью ее принявшее. Параллельно он подготовил словари языков племен баквири, бамбоко, иссубу, бакунду и дуала.
Это было время сильнейшего колониального соперничества между Англией, Францией и Германией. Так как с Россией отношения были сложные, то Рогозинский выбирает Англию. Когда у берегов Камеруна появились германские военные корабли, имевшие целью объявить немецкий протекторат над страной, он спешно заключил с английским консулом договор о передаче принадлежащей ему земли под протекторат Великобритании. Этот акт был подписан на канонерке «Форвард»: «Ее Королевское Величество, Королева Великой Британии и Ирландии, и прочая и прочая, сообразуясь с пожеланием господина С.С. Рогозинского и правителя и удельного князя Боты, принимает страну, которая здесь находится, под Свой благосклонный досмотр и протекцию…»
Немецкая пресса немедленно начала кампанию против Рогозинского, обвиняя его в интриганстве и «антинемецкой деятельности». В 1884 году канцлер Германии Отто фон Бисмарк, выступая в рейхстаге, назвал его «нежелательным лицом». От слов Германия перешла к делу: была атакована лодка, в которой плыл Яниковский, чуть было не погибший. Немцы думали, что в лодке плывет Рогозинский.
Между тем Англия изменила свою политику и отказалась от Камеруна, не утвердив подписанный с Рогозинским акт о протекторате. Ему не оставалось ничего иного, как покинуть Камерун, который вскоре заняли немцы.
Но уже в конце 1886 г. Рогозинский повторно приплыл в Африку и обосновался на территории современной Экваториальной Гвинеи — на острове Биоко, тогда носившем название Фернандо-По. Этот остров расположен непосредственно у берегов Камеруна. Здесь Рогозинский с супругой вложились в покупку плантации какао. Он исследовал вершину Малабо (3008 м) и природу этого острова. Однако коммерчески проект не оправдал себя, и в феврале 1891 г. супруги вернулись в Европу, имея в собственности лишь собаку и обезьяну…
Но Рогозинский был не из тех людей, которые легко сдаются: одержимый планами следующих путешествий, в 1896 году он выезжает в Париж и… гибнет под колесами омнибуса. Ему было всего 36 лет.
В 1973 г. в ботаническом саду города Лимбе была установлена памятная доска. Текст на польском и французском языках гласит: «Памяти выдающихся исследователей Камеруна, участников первой польской африканской экспедиции 1883–1891 гг. Стефана Шольц-Рогозинского, Клемента Томчека и Леопольда Яниковского».
Камерун — прародина А.С. Пушкина
Даррелл и Сандерсон — выдающиеся исследователи ХХ столетия, Шольц-Рогозинский — представитель века XIX. Но в истории России есть человек, судьба которого тесно связала Камерун и наше Отечество еще в самом начале XVIII века. Это Абрам Петрович Ганнибал (1696–1781), прадед выдающегося русского писателя Александра Сергеевича Пушкина, крестник Петра Великого, генерал-аншеф, инженер-фортификатор, видный общественный деятель елизаветинской эпохи.
Так сложилось, что Пушкина знают все, иногда даже несколько преувеличивая его роль в истории русской литературы («Пушкин — это наше всё»), о его прадеде, кажется, также слышали практически все: курчавые волосы и вольно-импульсивный характер Александра Сергеевича очень хорошо объясняются африканскими генетическими корнями. «Африканскими»… Но какими именно? Африка же большая.
Зацепок сам Ганнибал (имя, фамилия и отчество которого, конечно же, были придуманы ему на новой родине) оставил немного. С другой стороны, эти данные очень конкретные: «Абрам» происходил из города Логоне, гербом его предков был слон, а важнейшим словом его языка было слово «fummo».
Но из какого именно региона Африки он происходил, никто до последнего времени не знал. Самой популярной версией была Эфиопия, русским людям было приятно осознавать, что корни Пушкина из «православной» страны (на самом деле Эфиопия была православной в седой древности и вернулась к этому христианскому исповеданию только в середине XIX века, а между этими двумя обращениями к апостольской вере была страной монофизитской). Вдобавок к тому расистски настроенные исследователи (да-да, в их наличии, к сожалению, и сейчас не наблюдается недостатка) старались всячески отдалить предка Пушкина от черной, по их мнению «дикой», Африки. А жители Эфиопии (амхара, тиграи) только наполовину негроиды, а наполовину семиты.
Долго бы еще ученые соревновались в трактовках его происхождения, если бы совсем недавно уроженец африканского государства Бенин, выпускник престижной французской Сорбонны, доктор наук Гнамманку Дьедон не взялся за дело по-настоящему.
Оказалось, что на картах Африки XVIII–XIX веков существует два города Логоне. Все гениальное просто — не правда ли? Что мешало пушкинистам взять в руки карты Африки и поискать? Но это сделал лишь в конце XX века африканский славист с французским образованием. Оказалось, что на границе Камеруна и Чада протекает река Логоне (впадает в озеро Чад), на левом, чадском берегу которой стоит город Логоне-Гана («Логоне-младший»), а на правом, камерунском, город Логоне-Бирни («Логоне-старший»). До колониального раздела здесь существовал единый султанат Логоне, а теперь этих султанатов два — один в Чаде (в 1980-е годы он даже претендовал на отделение), а другой в Камеруне. Султанат Логоне известен с XIV века, то есть за 400 лет до рождения Ганнибала, но и это еще не все! Дело в том, что населяет Логоне народ котоко, который является общепризнанным в науке потомком цивилизации сао — одной из древнейших цивилизаций в Африке южнее Сахары. Предания рассказывают о сао как о гигантах, одной рукой перегораживавших реки, делавших луки из стволов пальм и легко переносивших на плечах слонов и гиппопотамов. Они строили большие города, обнесенные глинобитными стенами 10-метровой высоты, создавали замечательные скульптуры из глины и бронзы. Гиганты… Разве не прекрасная родословная для великана русской литературы?
Самое интересное, что происхождение Пушкина из султаната Логоне народа котоко и далее из цивилизации сао — единственная достоверно обоснованная версия. Бенинский исследователь полагает, что семилетний сын правителя Логоне был захвачен в плен во время джихада отрядов турецкого султана против небольшого африканского княжества, сопротивлявшегося насаждению ислама (сейчас котоко все же мусульмане). В 1703 г. юного князя вывезли судном через озеро Чад, а затем верблюжьим караваном провезли через Сахару и морем отправили в Константинополь — для продажи на невольничьем рынке. Там его и приобрел по поручению царя российский посланник.
Город найден, а что же слон и «fummo», которых Ганнибал поместил на своем русском гербе? И здесь все оказалось просто: носители языка котоко оказались единственными, кто смог перевести это слово. «Mmo» означает «мы», а «fummo» — «родина»! Если сао были гигантами и носили слонов на руках, то котоко верят, что каждый из них в минуту опасности превращается в могучего слона — их тут живет все еще немало.
***
В 2007–2009 гг. я побывал во всех регионах Черного континента, пройдя, проехав, проплыв и пролетев более 10 000 километров по Ботсване, Египту, Замбии, Зимбабве, Нигерии, Камеруну, Малави, Судану, Танзании, Уганде, Эфиопии, ЮАР… Я увидел очень разную Африку, можно сказать, открыл для себя не просто континент, а совершенно особую «планету», отдельные уголки которой разительно отличаются друг от друга. И когда в декабре 2009 года я посетил север и запад Камеруна, прошел по следам Шольца-Рогозинского, Сандерсона и Даррелла, побывал на прародине Пушкина, расположенной на самой границе с Чадом, а через горы Мандара совершил переход в Нигерию, я навсегда запечатлел в своем сердце красоты Камеруна, который наряду с Угандой и Замбией стал одним из любимейших мест в Африке. Несмотря на все старания тех, кто пытается сравнять мир под одну гребенку, цивилизации и культуры нашей планеты все еще разнообразны и прекрасны в этой своей «цветущей сложности»!
