Невысокий, крепкий и подтянутый, подвижный и очень выразительный, Ролан Быков был универсальным артистом. К каждой роли подходил серьезно и основательно, подробно разбирая психологический портрет персонажа. Достоверность и убедительность были для него первостепенными задачами. Коллеги отмечали в нем энергию, удивительную работоспособность, кураж. Это был человек-фонтан, человек-оркестр, человек-кинематограф.
Звезда Дома пионеров
Обстоятельства рождения Ролана Антоновича несколько туманны. Уроженец Киева, в 1934 году пятилетний Ролан с семьей переехал в Москву, и дату рождения 12 жовтня (по-украински «октября») по ошибке перевели как «ноября». Отца Ролана Антоновича звали Семен Геронимович Гордановский – именно на его образ опирался Быков, когда работал над героем фильма «Служили два товарища» красноармейцем Иваном Карякиным. Семен Геронимович участвовал в четырех войнах, несколько раз бежал из плена, работал в ЧК, часто бывал за границей под разными именами. Вот из одной такой командировки он привез новые имя и фамилию – «Антон Быков», которые почему-то и передал двум своим сыновьям. Мать братьев Быковых, красавица Ольга Ситняковская, была «трофеем» Гордановского, с которым он вернулся в Киев из военного похода, влюбившись с первого взгляда в обворожительную актрису. Эту избирательную влюбчивость и решимость добиваться ответной любви Ролан тоже, очевидно, унаследовал от отца.
Детство Быкова было созвучно эпохе: московская коммуналка в Замоскворечье, двор, шпана, Зацепский рынок с его опасностями и колоритом, соседи – «43 театральных сцены», как говаривал отец Ролана – и, конечно, настоящий театральный кружок. Именно в студии «Родник» в Доме пионеров Ролан познакомился со своим будущим другом и коллегой Александром Миттой. Там он впервые почувствует вкус актерского успеха в роли пройдохи кота в постановке «Кот в сапогах». Юный Быков разрывался между домом, школой и студией, его дневники полны планов, как сэкономить время на сне и поездках по городу, чтобы больше внимания уделить учебе и занятиям в кружке. Неудивительно, что по окончании школы Ролана интересуют только театральные вузы. ВГИК, ГИТИС, студия при МХАТ – нигде звезда Дома пионеров не вызывает интереса приемных комиссий. Специфическая дикция и 158 см роста при огненном темпераменте и необычной внешности сильно сужали возможное амплуа абитуриента. Однако в театральной школе имени Бориса Щукина при Театре Вахтангова Ролану улыбнулась удача. «Вот оно – сбылось! Сбылась мечта очень, очень долгого времени!» – запишет в своем дневнике 2 сентября 1947 года юный Ролан Быков, и с тех пор всегда будет ощущать себя вахтанговцем.
Жажда деятельности
Быков полагал, что по выходе из училища его ждет работа в Театре Вахтангова, но по совету своего мастера Леонида Шихматова, разглядевшего в Ролане будущего любимца детей, идет в Театр юного зрителя. В ТЮЗе прошел долгий период жизни Ролана Быкова: роли в спектаклях, детские утренники, елки, огоньки, первые съемки в кино… Там Ролан нашел свою первую жену, Лидию Князеву. В 1958 году они усыновили мальчика, назвав его Олегом. Пара казалась идеальной: оба невысокие, подвижные, пластичные, веселые. Однако Лидия не собиралась жертвовать своей карьерой ради мужа, а играть на равных с Роланом Антоновичем было трудно. Ненасытная жажда деятельности толкала его в режиссерское кресло и за стол сценариста – хотелось делать кино. Быков не мог представить себя только театральным актером, тем более что свое главное воплощение он нащупал уже в 1956 году в постановке Вадима Коростылева «О чем говорят волшебники» по стихам Чуковского. Этим образом был, конечно же, Бармалей. Через десять лет Быков сумеет воплотить вздорного, капризного и очаровательного злодея в своей знаменитой картине «Айболит 66», ставшей ярким экспериментом на грани мюзикла, приключенческого фильма и авторского кино.
Но первый режиссерский успех, и довольно громкий, пришел в 1958 году, когда Быков возглавил студенческий театр МГУ. По словам современников, театр за год превратился из любительского в настоящий. Постановка Быкова «Такая любовь» по пьесе чешского драматурга Павла Когоута имела огромный успех; в этом спектакле родились актрисы Ия Саввина и Алла Демидова, а Ролана пригласили в театр Ленком главным режиссером. Но судьба Быкова как театрального режиссера не сложилась. При его беспощадности к себе и актерам вкупе с нетерпимостью к интригам было невозможно сплотить вокруг себя постоянную труппу преданных соратников. Даже друзья Быкова не могли назвать его легким в общении и уступчивым человеком.
Кино с его скоростью и частой сменой рода и формата деятельности подходило Ролану Антоновичу больше, чем театр. Первая крупная роль Быкова в кино – это Акакий Башмачкин в режиссерском дебюте Алексея Баталова «Шинель» по одноименной повести Гоголя. На роль рассматривались Евгений Евстигнеев и популярный тогда Пантелеймон Крымов, но в итоге Баталов остановился на кандидатуре Быкова. Режиссера привлекла концепция актера показать не просто «несчастненького» Башмачкина, а придать этой фигуре больший размах. «Необходимо, чтобы Башмачкин был безмерно симпатичен и обаятелен, и не надоедал никому из зрителей своими злоключениями, не красовался бы ими», – запишет Ролан в дневнике в период подготовки роли. Наброски актера хранят удивительный анализ личности «маленького человека» с его одиночеством, видениями, каллиграфией, удивительной боязнью потревожить другого человека. «Ощущение своей незначительности – это не пришибленность, это огромное почитание окружающих, это огромная застенчивость, боязнь потревожить», – анализировал актер своего героя. Сыграть такое неистовому Ролану, никогда не боявшемуся не только потревожить, но и сказать человеку все, что он о нем думает, – значило полностью перевоплотиться.
Погружение в образ
Метод работы Ролана Быкова, несмотря на кажущуюся непоседливость и энергичность актера, был классическим погружением в образ. Это требовало огромных усилий, но Ролан не работал иначе. «Ох, не зря Церковь прокляла актеров изначально! Сама сущность актерского творчества – это признание тождества человеков. В актерствовании было постижение Его через кошмарное “я” древнего актера. Это была крамола, нападение на политическую сущность Церкви. А по сути в изначальном актерстве было начало созерцания, измерение бытия образом», – запишет в 80-м году зрелый и признанный мастер. К тому времени за плечами Быкова уже был знаменитый эпизод в «Андрее Рублеве» Арсения Тарковского. Частично по наитию, а во многом – опираясь на материалы о древнерусском скоморошестве, добытые в спецхране Ленинской библиотеки, Ролан Антонович сумел буквально воссоздать если и не дух скоморошества – кто знает, каким он был на самом деле? – то уж точно погрузить зрителей в какое-то небывалое доселе на советском экране действо. Архаическая энергия, мутные потоки скабрезного юмора и особая, еще как бы «доспортивная» акробатика, резкие переходы к просветлению и осознанию собственной значимости как носителя какой-то большой правды – все слилось в удивительный пестрый (несмотря на черно-белое изображение) лоскут эпизода на эпическом полотне Тарковского. Известно, что эту роль Ролан Антонович полностью придумал сам, отказавшись от постановщика танца и консультанта-историка. Мало кто знал, что Ролан с юности серьезно изучает фольклорные традиции, интересуется проблемами мифа и народного творчества. «Менее всего фальсифицируется фольклор… Фольклор не существует вне исполнения, авторство в самом исполнении – вопрос, закрытый от исследовательских возможностей не-актера… Рождение всего фольклора не случайно двигалось к возникновению письменности, как к своему концу», – мыслей о рождении искусства из народного духа в записных книжках Ролана Антоновича хватило бы не на одно эссе. Так что, когда Ролан Быков говорил: «Зачем мне постановщик танца, сам подергаюсь как-нибудь, и будет скоморох», – это не пустая бравада. Эпизод записывался целиком, без склеек, и даже неистового Ролана хватило только на два дубля – известный своей дотошностью режиссер хотел было предложить третий, но оператор, увидев предобморочное состояние актера, отказался.
Быков всегда разрывался на части: между театром и кино, между режиссурой и актерской работой, между семьей и друзьями. Брак с Лидией Князевой, которую муж-Бармалей увековечил в роли Обезьянки, постепенно распался. Олег остался с матерью, но отец никогда не исчезал из его жизни и всегда старался помогать сыну. После развода Ролан Антонович пустился во все тяжкие. Битва с зеленым змием стала для него делом жизни. Тем более что гордость и терпение амбициозного и неугомонного Ролана постоянно испытывались.
На полках до самой перестройки пролежали, возможно, лучшие роли Быкова в кино – командира партизанского отряда Локоткова в «Проверке на дорогах» Германа-старшего и еврея-жестянщика Ефима в «Комиссаре» Александра Аскольдова. Мало того, и в картине «Гори, гори, моя звезда» Александра Митты в роли театрального режиссера Владимира Искремаса тоже изначально должен был сниматься Быков. Однако Митте было приказано заменить главного актера, что он и сделал, пригласив Олега Табакова, – это положило конец дружбе Митты и Быкова. Еще большей трагедией для Быкова стал запрет министра культуры Екатерины Фурцевой на его участие во мхатовской постановке Михаила Козакова «Медная бабушка» по пьесе Леонида Зорина об истории женитьбы Пушкина. Идеально подходивший по темпераменту, росту и даже внешне – в гриме – похожий на поэта Быков относился к этому образу как к краеугольному камню своего творческого пути. И вот этот камень выбивают из-под ног: «Что это за урод? Когда появляется Пушкин, я должна в него немедленно влюбиться, а тут это!» – категорически заявила Фурцева, и Быков был снят с роли.
Мастер исчезнувшего жанра
От печального финала актера спасла любовь к Елене Санаевой, с которой Ролан познакомился на съемках социальной драмы Юрия Рогова «Докер». Дочь народного артиста Всеволода Санаева была высокой и стройной девушкой с большими глазами и нежными чертами лица. А ведь Быков поначалу хотел, чтобы режиссер заменил ее другой актрисой: Елена отказалась лететь на самолете по причине аэрофобии, а Быков принял это за каприз «папенькиной дочки».
Будущие кот Базилио и лиса Алиса провели вместе четверть века. Именно родители второй жены Быкова придумали ему ставшее крылатым прозвище «карлик-кровопийца». Они были против брака их единственной дочери с этим невысоким странным, неустроенным человеком. В книге «Похороните меня за плинтусом» Павел Санаев, сын Елены от первого брака и пасынок Быкова, талантливо описал свое непростое детство.
У прирожденного педагога и признанного мастера детского кино своих детей не было. Зато ему хватало времени на сотни детей и подростков, с которыми он общался в период работы над телепрограммой «Спор-клуб», в которой обсуждались самые острые проблемы современной молодежи. «Не бросайте нас, дураков!» – такие письма получал Быков от благодарных подростков, а Павел Санаев не раз благодарил Ролана Антоновича за то, что тот заставил его заниматься творчеством.
Большинство картин, которые Быков снял как режиссер, стали лучшими образцами советского кино для юношества. Сегодня это исчезнувший жанр. Тем более важно, чтобы сегодня подростки смотрели и пронзительную историю «Чучело», снятую по одноименной повести Владимира Железникова, и трогательный гимн гуманизму «Внимание, черепаха!». Ярким финальным штрихом режиссерской фильмографии стала страшная своей подлинностью короткометражка «Я больше сюда никогда не вернусь». Невыносимый и полный искренней боли монолог девочки, брошенной и одинокой при живой, но пьющей матери. Не только трагизм, но и художественный метод картины сильно опережали состояние постперестроечного кинематографа.
Ролан Быков работал до последних дней. Кинематограф, политика, общественные дела, съемки в кино, встречи со зрителями… После одной такой встречи Ролана Антоновича увезли на «скорой». Он задыхался, был близок к обмороку, но не сходил со сцены. В 1996 году актеру удалили злокачественную опухоль легких, но его здоровье уже не восстановилось. В 1998 году Ролан Быков скончался.
Никогда, даже в ранние годы своей жизни Быков не был атеистом. Посмертное упование Ролан Антонович, возможно, лучше всего выразил в своем стихотворении:
Фигуры людей растут
после смерти
и рушатся после смерти.
Их жизнь после смерти возьмите,
измерьте –
она возникает, поверьте.
