Михаил Васильевич Нестеров — выдающийся русский художник. Он запечатлел на своих полотнах нежность и хрупкость родной природы, оставил нам замечательные по своему психологизму портреты выдающихся деятелей своей эпохи, ученых, философов, богословов. Но есть у Нестерова тема, по которой мы безошибочно узнаем его творчество, тема, заставляющая погружаться в мир русской истории, православной веры — это жизнь и служение Сергия Радонежского.
В поисках собственного стиля
Умение тонко чувствовать душу народа Нестеров, скорее всего, унаследовал от своих предков. Отец его был купцом, но за благородство и честность был настолько уважаем в городе, что к нему с визитом ездили и губернаторы, и архиереи. Мать Михаила также была родом из русской патриархальной семьи, поэтому в доме Нестеровых чтили православные традиции.
Со своими родителями Нестеров всю жизнь поддерживал теплые, близкие отношения, писал им письма, нередко приезжал и подолгу гостил в отчем доме. Родители также относились к сыну с особой чуткостью: когда у мальчика явно обнаружились способности к рисованию, отец не стал его приобщать к купеческому ремеслу, хотя Михаил был единственным наследником, а отправил учиться в Московское училище живописи, ваяния и зодчества вопреки общественному мнению, что, мол, все художники — неудачники.
В Москве Нестерову повезло с учителями: среди его первых наставников был и великий русский художник, «истинный поэт скорби» Василий Григорьевич Перов. Однако через несколько лет Нестеров бросает училище и устремляется в Петербург, в Академию художеств. Но в Северной столице его ждет разочарование: после новизны и живости московского искусства Нестерову становится невыносимо скучно заниматься традиционным академизмом. Не окончив академии, он решает работать и получить звание свободного художника.
Все эти метания осложнили его отношения с родителями, недовольными тем, что сын никак не определится с учебой. В это же время Нестеров вступает в брак вопреки воле родителей. Он женится на любимой девушке Марии Ивановне Мартыновской, которая, узнав, что ее суженый тяжело заболел в Москве, примчалась к нему из Уфы на лошадях по весенней распутице. Нестеров выздоровел, молодые обвенчались. Через год у них родилась дочь. Но период счастья неожиданно обрывается: супруга Нестерова умирает через сутки после родов.
Семейная трагедия произошла в 1886 г., а через несколько лет Нестеров представляет на выставке «Товарищества передвижников» своего «Пустынника» — углубленного в молитву старца, бредущего по осеннему редколесью. Картина вызвала много споров, но она же позволила говорить о художественном стиле Нестерова. Так потрясение от смерти молодой жены приводит художника к новому осмыслению духовности, веры, к обретению собственной темы в творчестве.
«Пустынника» покупает Третьяков, что в те годы являлось для художника особым «знаком качества». Кроме того, Нестеров получает солидный гонорар и решает совершить поездку в Италию и Францию с целью совершенствовать свое мастерство.
Среди множества увиденных им шедевров мировой живописи Нестерова особенно привлекают французские художники Пювис и Бастьен-Лепаж. Импрессионистская и в то же время глубоко психологическая манера письма Бастьен-Лепажа, несомненно, как‑то повлияла на создание Нестеровым своего стиля. А также очень возможно, что именно его картина «Видение Жанны д’Арк» вдохновила Нестерова на создание полотна «Видение отроку Варфоломею». Во всяком случае, замысел картины у Нестерова впервые возникает именно во время этой поездки.
Чудо «отрока Варфоломея»
Незадолго до отъезда за границу в жизни Нестерова случилось еще одно важное событие. В поисках своего творческого пути он приезжает в Абрамцево, расположенное рядом с Троице-Сергиевой лаврой. В то время Абрамцевская усадьба принадлежала Савве Ивановичу Мамонтову. Здесь часто бывали Репин, Поленов, Левитан, Врубель. Как вспоминает жена художника В. Д. Поленова Наталья Васильевна, Нестеров особенно проникся идеями Е. Г. Мамонтовой о необходимости создать новые иллюстрации к житиям святых вместо имеющихся лубочных картинок: «Они тогда читали Жития русских святых, покупали печатные тексты с картинками, изображающими главные моменты их жизни, и в первую очередь остановились на Преподобном Сергии». Видимо, уже в Абрамцево тема Сергия Радонежского глубоко запала Нестерову в душу. Вот почему, вернувшись из Франции, он снимает дом рядом с Абрамцевской усадьбой и погружается в работу над «Видением отроку Варфоломею».
В основе этой картины сюжет из «Жития преподобного Сергия», написанного его учеником Епифанием Премудрым. В детстве юному Сергию, до пострига — Варфоломею, никак не давалось учение. Так было до тех пор, пока он однажды не встретил старца. Варфоломей рассказал старцу о своей беде. В ответ на это старец дал ему кусок просфоры и сказал: «Прими сие и съешь, так тебе дается знамение благодати Божия и разума Святого Писания». После этого, как повествует автор Жития, отрок легко овладел грамотой. Но подлинный замысел картины далеко выходит за границы иллюстрации этого эпизода. На картине много символических деталей: церковь за спиной отрока, к которой ведет узкая извилистая тропинка, — прообраз будущей Троице-Сергиевой лавры. Схимник, благословляющий отрока, — это также прообраз Сергия, благословляющего русский народ. Раскидистый дуб — также символ Сергия, основателя монашества, чьи ученики разойдутся по всей Руси. На дереве за спиной схимника висит икона (как часто в прошлом вешали иконы при дороге). На иконе Богородица и Георгий Победоносец — символы России и вечной победы добра над злом. Даже сам пейзаж картины, писанный с натуры, необычен. С одной стороны, это осень — увядание, образ прошлого. С другой стороны — она полна солнечного света и умиротворения, которые напоминают нам о вечности. Соединение на одном полотне образов прошлого, настоящего и будущего делают картину близкой к иконе. Это, кстати, почувствовали многие художники, и когда Нестеров выставил «Отрока» на передвижнической выставке, его противники как раз и пеняли ему за то, что он нарисовал икону и тем самым подрывает «рационалистические устои живописи». Тем не менее картина сразу же понравилась П. А. Третьякову, и он приобрел ее. Одобрительно высказались о картине Васнецов, Куинджи, Левитан, Врубель. Высоко оценивал свою работу и сам Нестеров. «Кому ничего не скажет эта картина, тому не нужен и весь Нестеров», — не раз говаривал художник.
На волне церковного подъема
То, что появление «Отрока» вызвало такой общественный резонанс — не случайно. В противовес 1860‑м годам, когда в России были сильны антицерковные и либеральные настроения, в 1880‑х намечается некий «духовный ренессанс», связанный и с началом правления Александра III, и с крахом либеральных надежд. В это время возрождается монашеская жизнь, меняется народное отношение к Церкви. И Нестеров со своим обращением к образу Сергия Радонежского интуитивно оказался во главе этого процесса.
Михаил Нестеров был в Сергиевой лавре на торжествах по случаю 500‑летия кончины преподобного, когда русский историк В. О. Ключевский говорил: «Св. Сергий своей жизнью, самой возможностью такой жизни дал почувствовать заскорбевшему народу, что в нем еще не все доброе погасло и замерло: своим появлением среди соотечественников, сидевших во тьме и сени смертной, он открыл им глаза на самих себя, помог им заглянуть в свой собственный внутренний мрак и разглядеть там еще тлевшие искры того же огня, которым горел озаривший их светоч». Речь Ключевского во многом вдохновила Нестерова на создание целого «Сергиевского цикла». В течение нескольких лет он пишет картину «Юность Преподобного Сергия», где через образ медведя, смиренно лежащего у ног преподобного, пытается показать духовное единение человека и природы. Картина была принята, но без восторгов, художник переписывал ее несколько раз. Третьяков этой картины не купил.
Следом был написан триптих «Труды Преподобного Сергия», где художник словно пытается объяснить зрителям, в чем состоял подвиг Игумена земли Русской. Еще одна картина «Преподобный Сергий» — попытка показать духовное взросление от инока до старца. Нужно сказать, что сам Михаил Васильевич достаточно сурово оценивал свои работы: «"Труды пр. Сергия" я считаю недостаточно удавшимися, это скорее иллюстрация к "Житию"», — писал он в 1924 г. Художник понимал, что хотя полотна помогли ему разработать свой авторский стиль, ни одно из произведений «Сергиевского цикла» не достигло высоты первой картины о Сергии — «Видения отроку».
Еще одной попыткой воплотить в живописи образ Радонежского чудотворца становится картина «Прощание Преподобного Сергия с князем Дмитрием Донским». Нестеров выполнил к полотну несколько эскизов, но потом работа над картиной была прервана в связи с арестом и финансовым крахом Саввы Мамонтова. В 1899 г. Нестеров уезжает из Абрамцева. Легким отголоском жизненного этапа, связанного с местами Сергия Радонежского, становится маленькая картина «Старец в пути», появившаяся в 1900 г. на 29‑й Передвижной выставке. Сам Нестеров объяснял ее так: «Зима. Преподобный идет не то в Киржач, не то в Звенигород». Эта работа надолго замкнула цикл картин Нестерова о жизни Радонежского подвижника.
Нестеров был одним из тех редких художников, кто не работал на заказ. Картины о Сергии Радонежском были написаны им «для души», а не на продажу. Поэтому Нестеров, заручившись согласием родных, передает все картины Третьякову в дар для его галереи. Несколько дней Нестеров с трепетом ждет ответа, зная взыскательный вкус собирателя русской живописи. Но Третьяков принимает дар с радостью — эти картины и сегодня можно видеть в залах музея.
Духовное прозрение
В советское время Нестеров по понятным причинам отходит от церковной тематики и создает целый ряд удивительных по своей художественной силе и психологизму портретов творческой интеллигенции России 1920–30‑х годов. Но в начале 30‑х годов он вдруг снова возвращается к теме Сергия Радонежского, задумав ряд картин, связанных с историей Троице-Сергиевой лавры. Одна из них получила название «Дозор» и основана на народном представлении о том, что Игумен земли Русской и после смерти охраняет родную землю. На картине Сергий представлен старцем-всадником, который с укором взирает на задремавшего юношу-послушника, собиравшего ягоду в лесу. Смысл картины строится на контрасте старческого бодрствования и юношеского расслабленного состояния.
Идейно с этой картиной связаны и две другие, написанные в это же время: «Пересвет и Ослябя» и «Всадники». Последняя основана на сказании Авраамия Палицына о том, как сам преподобный Сергий помогал защитникам Троице-Сергиевой лавры в 1606–1608 гг. отстаивать родную обитель от нашествия поляков. На картине три святых инока мчатся на белых конях на помощь осажденным монахам. Авраамий Палицын пишет, что преподобный Сергий явился пономарю Иринарху со словами: «Говори братии монастыря и всем ратным людям, зачем скорбят о том, что невозможно послать весть к Москве: сегодня в третьем часу ночи я послал от себя в Москву трех моих учеников, Михея, Варфоломея и Наума. Поляки и русские изменники видели их».
Нестеров никогда не считал себя человеком особенной духовности. Наоборот, на склоне лет он пишет: «Я сделался художником, прожил большую, интересную жизнь, дождался взрослых детей, внучки — и вот не за горами время, когда придется переступить порог и познать большее, главное, а готов ли к этому последнему? — не готов и боюсь, что готов не буду до последнего момента. И это плохо: все придется пройти наспех, начерно. Между тем каждый из нас знает, как могли и умели час этот встретить наши святые, да одни ли святые, но и наши несвятые предки. Мысли ли о картинах или суета жизни давно и постоянно отвлекают меня, увлекают меня до забывчивости, и так было всю жизнь, так будет и до последнего часа». И все же, глядя на «Всадников», сложно не заметить, как художник, точно подлинный пророк, свидетельствует о том, что Россию совсем скоро ждут тяжелые испытания.
Умер Нестеров в 1942 г., в год своего 80‑летия. До последних дней он работал, хотя в советское время его произведения не раз подвергались критике, и «официально принимались» только портреты лиц, пользовавшихся одобрением властей. Незадолго до смерти Нестеров получил Сталинскую премию, но ему так и не позволили выставить картину «Душа народа», которую сам художник считал неким итогом своего творчества. Многие из картин мастера мы открываем для себя лишь сегодня, как открываем неизвестные страницы русской истории. Благодаря образам Нестерова они становятся нам ближе и понятнее.
