На рубеже XIX–XX веков были совершены открытия, благодаря которым стала возможна передача изображения и звука на расстояние. В СССР регулярное телевещание началось 1 сентября 1938 года. Как любая динамично развивающаяся структура, телевидение проходило этапы становления, расцвета и постепенного спада. Что же происходит с телевидением сегодня? На этот вопрос журналу «Виноград» ответили люди, которые являются участниками процесса и знают его изнутри.
Ирина Тин, продюсер документального кино
— Как долго вы работаете в документальном кино?
— Я занимаюсь документальным кино с момента его появления на федеральных каналах, то есть с начала 2000‑х. Два года назад мы с коллегой открыли продюсерскую компанию и теперь занимаемся документальным кино в качестве продюсеров. В настоящий момент работаем с Первым каналом и ТВЦ. Сейчас в отношении документального кино складывается грустная ситуация. Можно сказать, что оно практически никому не нужно. Примерно год назад на Первом канале документальное кино транслировалось ежедневно по будням, потом его перенесли на выходные дни на плавающую сетку (т. е. время показа фильмов регулярно меняется. — Прим. ред.). За те десять лет, что мои коллеги и я занимаемся документальным кино, оно ощутимо деградировало. Сегодня это кино, где главными героями являются исключительно звезды, независимо от темы фильма. А сами фильмы имеют одну цель — развлекать.
Когда я училась на журфаке МГУ, нам рассказывали, что у телевидения есть три основных функции — информационная, просветительская и развлекательная. Сейчас осталась только одна — развлекательная. Например, недавно мы делали фильм «Мясоеды против вегетарианцев». Это было легкое кино, в котором звезды делились своим опытом, связанным с выбором концепции питания и ее преимуществами. В основном акцент делался на то, что можно похудеть, очистить организм. Мы даже не затрагивали этическую сторону вопроса или интересы промышленных компаний. Какие‑то умные, научные, серьезные вещи в документальном кино на федеральных каналах сейчас практически не делают. Многие люди, которые работают на телевидении, сами его не смотрят. Если показывать картины, которые заставляют думать, то основной зритель уйдет. Руководство это понимает и придерживается соответствующего направления при формировании эфира.
— Есть ли перспективы у российского телевидения?
— Мы дошли до какой‑то определенной точки, когда нужно кардинально что‑то менять. Для меня последним звоночком стало возобновление показа бразильских сериалов, старых телешоу — «Угадай мелодию», «Последний герой»… Это значит, что нечем заполнять эфир. Мне кажется, телевидение изжило себя в погоне за рейтингами. Даже та аудитория, на которую мы ориентировались раньше — пенсионеры, домохозяйки, — уже начинает смотреть цифровое телевидение, а тем, кто еще остается, в основном за 50. Главная задача, которую перед нами ставят, — это удивлять, удивлять, удивлять, то есть опять же развлекать.
В принципе свою работу мы делаем в большей степени для себя — меняем слова в тексте, тщательно подбираем картинку, а потом сами смеемся — кто это заметит? Кто из неискушенных зрителей обратит внимание на «вылизанный» сценарий, верстку, графику, приемы монтажа, особенности режиссуры? Мы это называем «плевком в вечность».
Человек сейчас может посмотреть даже гениально сделанный фильм, потом переключить канал и через пять минут уже забыть о нем. Что касается молодых людей, они смотрят телевизор только в том случае, когда идет трансляция какого‑то спортивного или музыкального события, как футбольный матч или «Евровидение». Поэтому можно сказать, что телевидение в том виде, в котором оно есть сейчас, постепенно прекращает свое существование.
Антон Мегердичев, режиссер кино и телевидения
— Вы долгое время работали на телевидении, в программе «Намедни» на телеканале НТВ. Можете ли рассказать, как строилась работа в программе?
— Я работал там с 1992 по 2004 год. В самом начале был ассистентом режиссера и потом вырос до режиссера монтажа. «Намедни» с Леонидом Парфеновым должны были преподносить новости в развлекательной форме. В начале недели — понедельник или вторник — продюсеры и корреспонденты собирались и определяли, что они будут показывать зрителю в воскресенье, по крайней мере, основные темы. Выбрав тему для сюжета, корреспонденты начинали договариваться о съемках. Плюс в течение недели происходили разные события, о которых тоже надо было рассказать. А дальше наступала очередь режиссера монтажа. Он приходил на работу в пятницу, садился за компьютер, и ему приносили огромное количество текстов и видеоматериала. Корреспонденты выстраивались в очередь, и тебе надо было все смонтировать и подать в той самой веселой и радостной манере, которой славился Леонид Геннадьевич Парфенов. Помню, что я приезжал в пятницу, а уезжал в воскресенье вечером. Получалось, что двое-трое суток никто практически не спал. Когда вечером шли титры программы «Намедни», мой режиссерский цех уже не был способен ни говорить, ни смеяться — ничего. Я доходил до машины, садился, уезжал и потом спал двое суток. Это был очень тяжелый труд, но он позволил мне очень многому научиться. Больше нигде, кроме как на телевидении, нельзя освоить те парадоксальные способы монтажа, которые там используются. Эти навыки очень мне пригодились при работе над художественными фильмами.
— А сейчас вы смотрите телевизор?
— Мне нравятся каналы «Культура», «Планета». Я с удовольствием смотрю, как журналисты делают там репортажи. Есть на телеканале «СТС» неплохие юмористические передачи. Что греха таить, тот же «Камеди клаб» вначале был очень смешной проект в жанре стенд-ап комеди. У меня вызывает вопросы не столько содержание, в котором можно найти нормальные передачи и фильмы, сколько та структура подачи материала, которая существует на телевидении. Для того чтобы посмотреть кино, я должен 15 минут отсмотреть рекламу, в которой, на мой взгляд, и заключена основная пошлость. Лично меня это очень раздражает. Если я два часа проведу у телевизора, то высмотрю примерно 15 минут этого абсолютного «взрыва мозга», и это отвлечет меня от того, что хотел сказать режиссер. Я думаю, что именно это структурирование уже дошло до предела.
Мне кажется, то телевидение, которое сейчас существует как инструмент пропаганды, теряет свои позиции. Я говорю о федеральных каналах. Они вынуждены работать на аудиторию, которая не может себе позволить купить билет в кино или приобрести компьютер и посидеть в Интернете, которая по своим социальным и интеллектуальным запросам довольно низка. Таковы основные телевизионные зрители, для которых каналы выпускают свою продукцию. В борьбе за рейтинг, обращаясь к самым низшим слоям общества, они сами себя загоняют в рамки этой безвкусицы и обрекают себя на то, что их уже всерьез никто не воспринимает, их не смотрят люди, у которых есть возможность что‑то изменить и какой‑то интеллект.
— А почему так много людей это смотрит? Ведь дело не только в отсутствии финансовых возможностей.
— Во-первых, потому, что им ничего другого не показывают. Во-вторых, порнография — самый прибыльный бизнес. Чем глубже материал затрагивает самые низменные инстинкты, тем больший интерес он вызывает у людей. В данном случае это не имеет отношения к эротике. На низменном инстинкте — подслушать, подсмотреть и засунуть свой нос туда, куда не надо его совать, — зиждется очень много репортажных работ. Хотя это, конечно, не все, что есть на телевидении сейчас. Там еще много интересных вещей, но это уже на тематических каналах, не на федеральных.
Евгения Шустикова, шеф-координатор Дирекции научно-популярных программ на Первом канале с 2002 по 2013 год
— Каким образом организована работа на Первом канале?
— Первый канал представляет собой набор дирекций. Это дирекции спортивного вещания, информационного (программа «Новости»), документального кино, общественно-политического вещания, дирекция научно-популярных программ. Раньше была еще дирекция детского вещания, но потом ее упразднили. В дирекцию научно-популярных программ входят программы и передачи, связанные с научно-популярной тематикой. И если еще в начале нулевых мы просвещали людей, рассказывали им об ученых, писателях, поэтах, то сейчас практически все эти темы ушли. Сегодня в ходу «желтые» темы — внебрачные дети звезд, их неизвестные родственники и т. д.
Когда я пришла на Первый канал в 2002 году, просветительское телевидение еще было. Лев Николаев и его команда делали все возможное, чтобы зритель у экрана в первую очередь просвещался. Такие циклы, как «Гении и злодеи», «Искатели», «Детский сад папы Йоффе», собирали свою постоянную зрительскую аудиторию. Но в 2011 году Льва Николаевича не стало. С его уходом просвещение на Первом практически закончилось. Главная цель современного телевидения — развлечение. Телезритель не должен думать, он должен прийти после работы, нажать на кнопку и отдыхать. Я не могу отвечать за всех, но с теми заданиями, которые давались мне лично как редактору, я все время спорила. А когда пыталась предложить темы, связанные с актуальными проблемами, например, сделать фильм о людях, которые усыновляют детей, или рассказать о тех, кто занимается благотворительностью по зову сердца, мне говорили: «Не надо никакой благотворительности, чем ты сможешь тогда удивить зрителя?»
Зритель уже не хочет работать ни головой, ни сердцем, потому что он привык только расслабляться у экрана. Если каналы поменять местами и «Культуру» сделать основным — зритель уйдет. Сегодня аудитория — я говорю о массовом зрителе — не готова слушать, к примеру, великолепные рассказы Ираклия Андроникова или смотреть художественные и документальные фильмы классиков мирового кино. Не готова, потому что не воспитана. В этом, мне кажется, основная проблема.
— А какова целевая аудитория Первого канала?
— Лучше начать с другой стороны. Сегодня не смотрят телевизор успешные люди, молодые люди и люди, которые очень много работают. Если отталкиваться от этого, то тогда целевая аудитория — это в основном пенсионеры, которые живут на небольшую пенсию и верят всему, что говорят по телевизору, потому что эта привычка у них осталась еще с советских времен. Также смотрят безработные, т. е. социально это самая примитивная и пассивная часть нашего общества.
— Возможно ли сейчас поднять телевидение хотя бы на прежний, советский уровень?
— Нет. По одной простой причине — это заказ государства. Государству не нужны умные и образованные люди, потому что они задают неудобные и неправильные вопросы. Государству нужны люди, которые всему верят и не сомневаются в этом.
У меня есть такое хобби — я смотрю выпуски новостей на разных каналах. Смотрю и сравниваю степень лжи. Еще год назад, когда я работала на канале, мне надо было зайти в архив Дирекции информационных программ. Тогда как раз были протестные движения, которые они освещали. Я зашла, не поднимая глаз, по одной простой причине — потому что понимала, что если столкнусь с людьми взглядом, начну говорить все, что я думаю по поводу происходящего. С другой стороны, я понимаю, что у каждого есть семьи, дети, и каждый, работая там, как‑то объясняет себе, почему он врет.
Я за десять лет работы очень часто пользовалась корочкой Первого канала. Когда возникали какие‑то конфликтные ситуации в быту — в магазине, у врачей. Когда я была просто гражданином — со мной не разговаривали. Когда доставала удостоверение, восприятие менялось. Я хотела бы быть просто гражданином, без корочки Первого канала, но если у тебя нет какого‑то статуса, система тебя раздавит. Телевидение сильно способствует формированию такого отношения.
Конечно, в советские годы тоже было выгодно, чтобы все люди думали определенным образом, но тогда были ценности, которых сейчас нет. Мне было 19 лет, когда распалась страна, и я, как и все, пережила состояние нищеты и отсутствия перспектив, но то, что происходит сейчас, намного страшнее того, что было тогда. Мы, например, знали, что такое Великая Отечественная война, что ее выиграли мы, какой ценой нашей стране далась эта победа. Может быть, там тоже была масса легенд, но тем не менее была общая положительная тенденция. Сейчас я вместе со своей дочерью-шестиклассницей смотрю отечественные фильмы, снятые в 60–80‑е годы. И она, к сожалению, единственная из класса знает, кто такой Карен Шахназаров или Лия Ахеджакова, Вячеслав Тихонов или Борис Васильев.
Современные дети воспитываются на совершенно другой культуре. И кроме как развлекаться и получать удовольствие от жизни, то есть быть членом общества потребления, где основные принципы — бери больше, получай больше, зарабатывай больше, неважно, какими способами, и будешь счастлив. Средства массовой информации больше ничему не учат. В советское время не было такого количества брошенных и беспризорных детей, даже после войны, как у нас сейчас, хотя официальной статистики нет. Но при этом количество дорогих машин в крупных городах говорит само за себя. Такие перекосы вызывают массу вопросов. Но у большинства такая позиция — «а что я могу сделать? Ничего. Я лучше включу телевизор и посмотрю, как живут другие».
«Телевидение — это развлечение для бедных» — негласный лозунг наших топ-менеджеров. Есть какие‑то лакмусовые бумажки состояния общества, и телевидение — одна из них. Сейчас тенденция — массовый исход специалистов-профессионалов с федеральных каналов, поскольку на телевидении практически отсутствует мораль и принципы, за исключением одного — заработать побольше денег и затратить на это поменьше усилий.
Чтобы перевоспитать зрителя, который потребляет продукцию современного телевидения, нужны годы и усилия, которых никто не прилагает, потому что перед руководством стоит другая задача — сделать рейтинг и заработать на этом денег. Дальше на основных каналах будет еще больше развлекательных программ, а тем, кто хочет развиваться, есть смысл смотреть тематические каналы или просто перейти в Интернет, где можно найти умное кино и хорошую литературу.
