Волшебные руки и сосредоточенный взгляд. Так много и так мало было написано про нее — женщину, сделавшую киноплощадку пунктом первой помощи для детей с искалеченными судьбами. Презрев гордую позу, отринув недомолвки — она ткала (по-другому просто не сказать) свои фильмы-рукоделия. Творила и дарила, воспитывала и любила — вдыхала в кино неминуемо живой и бунтующий дух правды.
Лидер по призванию
Родилась Динара Асанова в 1942 году в городе Фрунзе. Отец погиб на фронте в год ее рождения, мать работала в текстильной промышленности и то же прочила дочке: «Будешь жить в достатке, жизнь свою устроишь…» Большую роль в формировании характера Дины сыграла бабушка — она научила внучку общаться с людьми, передала ей свое умение выслушать, помочь словом и делом. Динара была тихим ребенком, но одновременно и очень увлекающимся — так, например, вместе с другими дворовыми детьми она организовала в своем доме общую библиотеку, где новую книгу можно было получить только после пересказа старой. Запомнились ее друзьям детства и так называемые «уроки радости», в которых она выступала в роли маленькой учительницы — организовывала и координировала «игру в школу», прививая тем самым своим сверстникам любовь к общению, тягу к знаниям. Одноклассники и друзья детства Динары вспоминают о том, как она без всяких усилий вписывалась в любую школьную компанию, наравне с мальчишками гоняла в футбол. Умела она и твердо стоять на своем, и заразить других своей идеей, как было, например, с летним рисованием афиш для кинотеатра.
Несмотря на видимую хрупкость и деликатность, после школы Динара нашла в себе силы пойти против воли матери: ее путь лежал не на текстильную фабрику, а в киностудию «Киргизфильм». «Возьмите меня кем угодно, хоть дворником», — категорично заявила она дирекции киностудии. Руководители критически оглядели невысокую девчушку: восточная внешность; точеная, как будто нарисованная тонким грифельным карандашом улыбка; круглый высокий лоб, закрытый черной челкой... Как ни странно, ее взяли. Дворником она, правда, так и не поработала, но зато сменила десяток кинопрофессий, начав с реквизитора и быстро став помощником режиссера.
Гость на чужой свадьбе
Спустя некоторое время студия выписывает Динаре направление на ознакомительную поездку во ВГИК. Очарованная творческой атмосферой вуза, Асанова подает документы на режиссерский факультет, но проваливается на экзаменах. Неудача не смогла поколебать ее: «99 лет буду жить, и 99 раз буду поступать во ВГИК». Она добилась желанного зачисления лишь к третьему разу, попав в мастерскую М.И. Ромма и А.Б. Столпнера. В тот год Михаил Ильич Ромм набрал очень мужской, сильный и жесткий курс, где шла постоянная борьба за лидерство. Динара молчаливо стояла в стороне — сверхстеснительная, сперва она вообще думала, что ее взяли лишь как обязательный жест просоветской «дружбы народов».
Как вспоминает бывший одногруппник Динары режиссер Сергей Соловьев, на шумных посиделках и веселых застольях она часто вела себя как гость на чужой свадьбе, постоянно норовила уйти. Держать ее приходилось чуть ли не силой — и только тогда, из вежливости уступая шумным ребятам, она оставалась. Но чем упорнее Асанова отмалчивалась, тем больше ее одногруппники удивлялись широкому кругу знакомых Динары, в который входили любимец шестидесятников Булат Окуджава, поэтесса Белла Ахмадулина. Ее секрет был прост: частая гостья посиделок «оттепельной» творческой молодежи, Динара всегда привлекала к себе внимание своей одновременной скромностью и открытостью, готовностью «принять» другого. «Оттаивая» для человека, Асанова скоро уже одаривала его разнообразными рукодельными сувенирами — начиная с картин и заканчивая вязаными жилетами.
Чем крепче ее одногруппники привязывались к еще недавно непопулярной миниатюрной девчушке, тем более сильным был шок, который они вскоре испытали. Когда Динара Асанова отдыхала в общежитии, у нее остановилось сердце. Врачи «Скорой помощи» с трудом сумели вытащить ее с того света.
Дебютантка
Студенткой Асанова начала проявлять себя на литературном поприще. Через ее творчество тянулся след бабушкиных рассказов и киргизского детства: из-под несмелого пера высекались первые стихотворные строки, робко выглядывали герои сказок и восточных притч. Тем не менее, когда в 1969 году пришло время определяться с темой дипломной работы, Динара решила остановиться на рассказе Валентина Распутина «Рудольфио», раскрывающем новую для Советского Союза тему любви девочки-подростка Ио к взрослому женатому соседу Рудольфу. Через острое и новое чувство Ио раскрывается с неожиданных сторон, инициируется во взрослую жизнь. Между тем попавший в неудобную ситуацию Рудольф (сыгранный знаменитым бардом Юрием Визбором) старается максимально бережно отклонить от себя ослепленную любовью девочку. Уже в этой работе можно выделить основные приемы художественной и изобразительной выразительности Асановой: шероховатость, фактурная неровность режиссуры, придающие ей особенную степень живости и глубины; свободное обращение с литературным первоисточником, использование предметного мира и окружающей среды в качестве поля «отраженных» переживаний (в «Рудольфио» — шутейная дуэль на незаряженных охотничьих ружьях), особое выделение крупных портретных планов, использование приемов документальной съемки и съемки скрытой камерой, тяга к актерской импровизации. Во многом этот короткометражный фильм определил главную тему творчества Асановой — тему «олененка, бегущего на слабых ногах», подростка, стремительно несущегося навстречу судьбе, сокращая расстояние до взрослого — пытаясь догнать не только родителей, но и взрослого в себе. Мнение «Ленфильма» пошло вразрез с асановской трактовкой Валентина Распутина — режиссера обвинили в постановке русской «Лолиты» и лишили возможности снимать на долгие пять лет.
Несмотря на вынужденную безработицу, Асанова всегда считала это время самым важным и плодотворным периодом своей жизни. Именно тогда она вышла замуж за графика Николая Юдина и родила супругу своего первого и единственного ребенка, сына Анвара. В дальнейшем новые сказки она будет сочинять только со своим маленьким соавтором — вместе они будут выписывать буквы, рисовать иллюстрации и скреплять листки в маленькие самодельные книги. Начиная с картины «Ключ без права передачи», Анвар Асанов будет то здесь, то там мелькать на «мамином» экране — настолько условным оказалось разделение (на самом деле — почти тождество) «киношной» и реальной семьи Динары.
Новатор
Вышедшая в 1974 году лента «Не болит голова у дятла» стала одной из редких советских картин, поднимающих проблемы воспитания и одновременно с этим лишенных жесткой коммунистической риторики. В истории старшеклассника Мухи, выстукивающего на барабанах джазовые шаффл-ритмы и в прямом смысле встающего на уши от громоподобной первой любви, передана фантастическая динамика взросления. Пластика мухиных мыслей и движений — совсем иная, нежели у его старшего брата, знаменитого баскетболиста, именем которого родители так часто попрекают главного героя. Телесное, механическое здесь — лишь зеркальное дублирование внутренних переживаний героя. Поэтому так важно для него становится почувствовать ритм рабочего барабана и собственного сердца, увидеть в окне уходящего поезда любимую девочку и рассмотреть в себе новую непонятную эмоцию. Все эти мотивы логично развиты в следующей работе Асановой – вышедшей спустя два года картине «Ключ без права передачи». Внимание зрителя концентрируется то на молодой и неопытной учительнице, проверяющей на практике новейший метод свободного преподавания (получивший невероятный успех после позднего американского «Общества мертвых поэтов»), то на учениках, трепетно раскрывающихся или с треском захлопывающихся от родителей и преподавательского состава. На съемках «Ключа» традиционная асановская импровизация достигла своих подлинных масштабов: роли школьников здесь становились как бы продолжением характеров самих юных актеров, из-за чего многократно усиливался создаваемый операторами Долининым и Векслером эффект документальности и достоверности событий. К слову, многие школьники перешли в «Ключ без права передачи» напрямую из предыдущей работы Асановой. Возможно, тогда впервые и навсегда ее метод слился с простой человеческой верностью, обостренным чувством ответственности и высоким уровнем этики. Она просто не могла обмануть доверие детей.
Чем крепче Динара привязывалась к детям, тем больнее было слышать обвинения в измене, все чаще доносящиеся с их стороны. Виной всему — следующий фильм Асановой, госзаказ в поддержку антиалкогольной кампании СССР — мрачная и пессимистичная «Беда». В центре сюжета — история нравственной деградации по-детски инфантильного рабочего Славки Кулагина, подверженного влиянию друзей-алкоголиков. Возможно, зрители увидели в «Беде» кондовую лобовую пропаганду, которую не спас даже талант выдающегося режиссера.
В 1979 году Динару просит о помощи один из ее друзей, сценарист Виктор Аристов. Суть маленькой «аферы» была такова — Асанова отнесла сценарий Аристова «Жена ушла» на «Ленфильм» с просьбой о его постановке, после чего планировала от него отказаться, чтобы над картиной работал Аристов. Но события сложились так, что Динаре все-таки пришлось самой ставить фильм. Изначально в нем должен был сняться Владимир Высоцкий, но Станислав Говорухин переманил его на съемку в фильме «Место встречи изменить нельзя». Тогда на роль утверждается сценарист Валерий Приемыхов, с которым Динару свяжут долгие годы дружбы и совместного творчества.
В сравнении с сомнительной «Бедой» новая картина являлась однозначным успехом. Путаный дискурс предыдущей режиссерской работы Асановой здесь идеально подчеркивал смятение главного героя, без всяких объяснений лишившегося жены, — мечутся в его голове дурные сны, воспоминания, шальные мысли и догадки. Камерность и удушье беспочвенного, казалось бы, конфликта становятся концентратами вездесущего неудовлетворения жизненных амбиций, так часто подтачивающих древо здоровой семьи. И вновь картина завершается открытым финалом, в котором отец и сын пытаются догнать и вернуть из аэропорта уставшую мать. Оказывается, не только мятежные шалопаи познают жизнь на бегу.
Адвокат отверженных
Для Асановой наступают трудные времена. Обе следующие работы Динары — телефильм «Никудышная», поставленный по сценарию Приемыхова, и полнометражный киноэтюд «Что бы ты выбрал?» — откровенно неудачны. Первый — за счет крайней упрощенности, открытой схематичности характеров, оголения тонких механизмов взросления до уровня сказочного архетипа, неприятно удивляющего своим натужным выражением. Второй — все-таки более удачный — из-за лишенности произведения конкретных «завершенных форм незавершенности», полного отсутствия сюжетной динамики и неопределенности зрителя — фильм претендовал и на детскую, и на взрослую аудиторию, лишенный сам по себе возрастной ориентации. Вытащить Динару из затягивающего творческого кризиса могло только чудо. Таким чудом стало возобновление творческих отношений со сценаристом Юрием Клепиковым, сценарий которого «Не болит голова у дятла» стал для Асановой полнометражным дебютом. Настало время «Пацанов».
…Друзья и знакомые не могут надивиться на Антонова: лишив себя личной жизни и спортивной карьеры, он тратит все свободное время на летний лагерь для «трудных» детей. Выступая в качестве не только воспитателя, но и наставника, умудренного жизнью друга, и мужчины, к которому всегда можно обратиться на «ты», Антонов всеми силами пытается спасти ребят от преступного будущего. Но ситуация выходит из-под контроля, когда решивший отомстить за госпитализированную сестру мальчик крадет у Антонова сигнальную ракетницу… Формальное изложение последовательности действий не имеет почти ничего общего с самой картиной: настолько тонки и неуловимы нюансы, на которых и выстроена вся ее драматургия. «Пацаны» стали тем завершенным и цельным произведением, к которому Асанова шла, намечая эскизы предыдущих фильмов. Абсолютно естественными стали портреты мальчишек, специально отобранных для съемок из «трудных» школ. Подчеркивали удивительную внутреннюю свободу трудновоспитуемых песни двух молодых авторов, Черницкого и Кисина, вступающие в неожиданную полемику со словами учительницы из «Ключа без права передачи». Как будто в ответ на безрезультатный поиск ключа к сердцу детей звучали строки: «Где поставлю свой дом — не решил пока, / Только будет он, представьте — вовсе без замка; / Будет в доме том полыхать очаг… / Только где уж вам представить дверь, да без ключа?..»
Сам процесс создания фильма слился с рассказываемой историей — настолько похоже на собственные роли раскрывались подростки перед камерой, перед Асановой и Приемыховым, исполнившим здесь роль воспитателя Антонова. Дети с честью прошли испытание оказанным им доверием — сами предотвращали возможные происшествия, гасили конфликты. Довольно быстро отдельные группки приблатненных ребят стали превращаться в единую актерскую труппу — так их захватило общее дело, мечта о полезности содеянного своими руками. Метод Динары Асановой — «терапия созиданием», идущий вразрез популярному деструктивному успокоению, бесконечной жажде дать волю эмоциям, выкричаться, — дал свои результаты. Именно ей, верящей в успех закомплексованных «трудных», они и отвечали на вопросы для киноинтервью; правда, в финальном монтаже голос Динары заменили мужским голосом ведущего. Многие из тех детей благодаря тяжелой и интересной работе вынырнули из темного омута глубинной депрессии. Многие просто нашли себя. Лишь один из юных актеров позднее попадет в колонию для несовершеннолетних преступников: пряча от камеры «синюшные» руки, он извинится перед одной только Асановой, так отчаянно старавшейся спасти его, изменить его судьбу.
После фильма ей стали звонить дети, много детей. Одна история особенно потрясла Асанову: несколько девочек-подростков из богатых семей сквозь напускную злость и вполне реальную озадаченность взрослой жизнью рассказали, как ради удовольствия воруют из магазинов дешевые вещи. Динара надолго запомнила этот звонок и часто пересказывала его близким. Значит, заветный ключ так и не был найден?.. Поиски решено было продолжить.
***
После «Пацанов» Динаре удалось сделать не так уж много — в 1984 году она снимает камерную драму «Милый, дорогой, любимый, единственный». Почти все действие фильма происходит в кабине автомобиля. Картина преисполнена ночных бликов и атмосферной музыки — в том числе джаза, который Асанова особенно горячо любила. Кстати, о музыке: предвосхитивший популярность рок-волны в кино, «Милый…» избегает заигрывания с заочно привлекательной зрителю темой, свойственного отечественному кино второй половины 80-х. Нет в нем и ледяного эха «железного занавеса».
Последней работой Асановой стал малобюджетный телеспектакль «Кто мы? Дети раздоров», продолживший и развивший идеи фильма «Жена ушла», вновь затронувший болезненную тему разводов в семьях с детьми.
Во время подготовительного периода к съемкам фильма «Незнакомка» Асанова уже необъяснимо предчувствовала свою смерть, хотя никаких видимых причин для подобных прогнозов не было. Говорила она об этом легко, стараясь не пугать близких. Раздала все долги. В набухших тетрадях громоздились еще далекие планы — экранизация повести «Джан» Андрея Платонова, революционный по форме полудокументальный телесериал о подростках «17–25» («Я ищу тебя»), киноскетч «Интерны» — о взаимоотношениях детей, закованных в медицинские корсеты, полнометражная «Импровизация» — о стареющих участниках лихой некогда джаз-банды… Кроме того, она хотела помогать детдомовцам и трудновоспитуемым детям уже в какой-то более конкретной форме, чем просто работа на съемочной площадке, — но, к сожалению, ее планам не дано было осуществиться. В 1985 году Динары Асановой не стало — не выдержало сердце, уже давшее однажды, в студенческом общежитии, осечку. Ситуация на удивление повторяла ту, давнишнюю: она сидела, расслабившись, в своем кресле — как будто просто заснула.
Ее сыну Анвару было всего 13 лет. Теперь ему предстояла совсем другая жизнь: без матери и без кино. Сначала он отправится к родственникам в Казахстан, а потом, уже взрослым, вернется к отцу в Санкт-Петербург. Так и не найдя себя в профессии, лишенный всех авторских отчислений, он переберется на окраину города, где будет жить под опекой знаменитой «крестной матери “Ленфильма”», режиссера арт-кастинга Галлы Капицкой. Жить тихой, незаметной жизнью.
Но сиротой остался не только Анвар. Можно сказать, что в том злосчастном году осиротели все те «хулиганы», которые, почувствовав однажды внутри себя глубочайшее уважение к Динаре Асановой, стеснялись задерживать ее после съемок — в отличие от детей из благополучных семей. В любом случае, никто из них не остался без подарков — вернее, даров — волшебной вязи шероховатых, но таких теплых и живых фильмов-рукоделий. «Если у вас после фильма защемит сердце, если, выйдя из зала, вы не сможете сразу переключиться на сторонний разговор, мы будем считать свою задачу выполненной. Наши дети, даже если они и “трудные”, это наши дети. Мы за них отвечаем».
