Нередко популярность фильма и его успех в прокате напрямую связывают с его наградами на международных кинофестивалях. Но прежде чем следовать за авторитетом, надо представлять себе – «а судьи кто?». Рассказ об истории различных зарубежных кинофорумов поможет отечественному зрителю решать, к чьим оценкам стоит прислушаться, а чьи лучше воспринимать «с точностью до наоборот».
Венецианский кинофестиваль очень похож на город, в котором родился: так же аристократичен, помпезен, слегка дряхловат, но держится молодцом. Само понятие «кинофестиваль» появилось именно здесь, и только тут это слово сохранило свой изначальный смысл — «праздник». Сами итальянцы, впрочем, называют венецианский праздник кино «Mostra» (полное название «Mostra Internazionale d’Arte Cinematografica»), что когда-то означало «парад», а теперь «выставка» или «витрина». Последнее значение отнюдь не фигурально. Мы как-то забываем о том, что старейший кинофестиваль мира не самостоятельное культурное событие, а часть ежегодной венецианской биеннале, которая проходит в Венеции с мая по ноябрь и попеременно посвящена то архитектуре, то современному искусству. И даже на сайт «Мостры» можно войти исключительно через интернет-ресурс биеннале, кликнув на плашку «кино».
Биеннале гораздо старше самого кинофестиваля. Она появилась в 1895 году, вернее, в 1893-м, когда в Венеции решили устроить смотр современного итальянского искусства, но уже через год стало понятно, что участие в выставке заинтересовало не только местных художников. В то время биеннале казалась очень удачной идеей для того, чтобы помочь Италии если не остаться среди передовых художественных держав, то хотя бы привлечь в страну «красивые» деньги от продажи предметов искусства. В каждую страну приходит свой «золотой век». И из каждой уходит — это естественное течение реки истории. В Италии «золотыми» стали XIV — XVI века, эпоха Возрождения. Но к концу XIX века оказалось, что все актуальное искусство — импрессионизм, первые шаги модерна, сосредоточено в Париже, Лондоне и Нью-Йорке. В Италии художникам было скучно. И тогда предприимчивые венецианцы придумали разыграть карту «выставки достижений художественного хозяйства» – и преуспели.
Доходное место
Как только кинематограф из любопытной безделки превратился в доходное предприятие, в систему биеннале включили и его. Это случилось в 1932 году по инициативе графа Джузеппе Вольпи ди Мизурата, «банкира Муссолини». Его называют финансовым гением, сумевшим создать не только оригинальную бизнес-стратегию страны, когда вся промышленность Италии была поделена между синдикатами, но и человеком, де-факто придумавшим фашизм как единственно возможную систему управления таким государством. Джузеппе Вольпи не был киноманом, но был венецианцем, а значит, превосходным дельцом. До сих пор приз за лучшие мужскую и женскую роли на Венецианском кинофестивале называется «Кубок Вольпи». Обладателями кубка стали четверо российских актеров: Дзитра Ритенберг, Наталья Аринбасарова, Олег Борисов и Ксения Раппопорт, которая получила эту награду за роль в итальянском фильме. Более того, в 2008 году Раппопорт вела церемонию открытия Венецианского кинофестиваля.
Забавно, что еще один приз фестиваля — «Оsella», который обычно вручают за лучшую операторскую работу, музыку и технические номинации, назван в честь старинной венецианской серебряной монеты. Но в первые фестивальные годы никаких материальных поощрений победителям не полагалось. Да и никакого жюри у киносмотра не было, лучшие фильмы определяли зрители — аристократы, которые в сентябре 1932 года прямо под открытым небом на площади рядом с отелем «Эксцельсиор» посмотрели первый фестивальный фильм. Это была немая лента 1920 года «Мистер Джеккил и Доктор Хайт» Рубена Мамуляна, американского режиссера армянского происхождения. Очевидцы вспоминают, что в тот вечер над островом Лидо шел дождь, и пышные наряды дам намокли. Вопрос о свежести фильмов тогда не стоял — кино вообще было искусством очень молодым и свежим. Кстати, в 1932 году в Венеции показали несколько советских фильмов: «Земля» Александра Довженко и «Путевка в жизнь» Николая Экка. Последняя лента на первой «Мостре» была отмечена дипломом за лучшую режиссуру. Конечно, чаще всего в Венеции награждали местные картины — выдающихся итальянских режиссеров теперь не меньше, чем великих итальянских художников. Правда, они лидируют лишь по совокупности призов — «Золотых львов» у итальянцев не больше десятка. Но и русские фильмы в Венеции традиционно жалуют.
Не лыком шиты
Список русских кинолент, снискавших награды в Венеции, намного длиннее списка отечественных картин, которые просто участвовали в конкурсных и неконкурсных программах, например, каннского или берлинского киносмотров. «Золотых львов» за лучший фильм увозили Никита Михалков («Урга. Территория любви») и Андрей Тарковский («Иваново детство»); «серебряных» за лучшую режиссуру – Александр Птушко («Морозко»), Самсон Самсонов («Попрыгунья»); с десяток «львов» за короткометражки и дебюты, и без счета спецпризов и дипломов.
На старейшем кинофоруме редко скандалят. Тем громче прозвучало возмущение местной общественности, когда в 2003 году жюри предпочло итальянской ленте классиков братьев Фарелли дебютную ленту никому не известного русского самородка Александра Звягинцева «Возвращение». Директора «Мостры» Марко Мюллера даже обвинили в русофильстве под тем предлогом, что он антрополог и востоковед. Но, во-первых, Мюллер китаист, а во-вторых, не в правилах директора фестиваля влиять на выбор жюри. Кстати, до 2004 года, когда Марко Мюллер возглавил «Мостру», он занимался фестивалем в Локарно — самым нравственным и даже христианским киносмотром категории «А». Возможно, тут дело в другом: если Берлинский кинофестиваль любит остросоциальное кино, а Канны ревностно следят за мировыми кинотенденциями и больше всего на свете боятся упустить что-то важное, для Венеции самым интересным всегда были человеческие истории. (Пусть это даже этически сомнительная история «Горбатой горы».) А в этом жанре у русского кино нет конкурентов. А еще в Венеции умеют любить и раздавать авансы. Так, отдав в том же, значительном для нас 2003 году специальный приз жюри молодому Алексею Герману за его дебютную ленту «Последний поезд», в 2008-м она вручила ему «Серебряного медведя» за ленту «Бумажный солдат». Второй фильм режиссера, «Гарпастум», в Венеции показали в основном конкурсе, но оставили без наград.
Назад, в прекрасную эпоху
Кстати, статуэтка в виде крылатого льва стала наградой и символом фестиваля только в 1949 году. Сначала этот приз назывался «Лев Святого Марка» (лев отождествляется с апостолом и евангелистом Марком — покровителем Венеции). И только потом зверь стал крылатым и даже «золотым» и «серебряным». В первые годы, с 1934 по 1942 г. лучшим работам вручали Диплом или Кубок Муссолини. И вообще, венецианский киносмотр считали профашистским. Во время Второй мировой войны в программе участвовали только киноленты из стран фашистского альянса. После войны фестиваль года два вообще не проводили. А в конце 60-х европейские студенты сначала сорвали фестиваль в Каннах, а потом потребовали закрыть и Венецианский киносмотр, назвав его «буржуазным пережитком». С 1973 по 1978/г. вместо фестиваля в Венеции проходили «дни итальянского кино», но мало-помалу «Мостра» ожила, вернулась на обжитой остров Лидо, и в 1980 году здесь снова вручили «Золотого льва».
Теперь у Венецианского фестиваля новые проблемы. Дворец на Лидо обветшал. С него сыплется штукатурка, и в 2009 году на 66-м киносмотре фасад здания закрывали полотнища с оригинальной эмблемой — гигантский шар из стали разрывает хрупкое полотно. Пора строить новый фестивальный дворец, и власти города и страны обещали возвести новое здание к 2010 году, но, по всей видимости, не успеют. А/ тем временем у главного фестиваля мира и гордости Италии появился конкурент: в 2005 году в Риме открылся новый киносмотр категории «А» — «Кино: Международный праздник в Риме», бюджет которого чуть ли не на порядок больше бюджета фестиваля-патриарха. В Риме даже работает кинорынок, от которого предприимчивые, но гордые венецианцы отказались. Организаторы римского кинофестиваля не скрывают, что планируют сделать его коммерчески успешным. Но все же столичный киносмотр скорее конкурент Каннам, а не Венеции. Потому что чистое искусство и чистый праздник нужен даже кинопродюсерам. Что уж говорить о режиссерах и актерах, для которых ежегодный визит в Венецию — это возвращение в прекрасную эпоху, где каждый может почувствовать себя большим художником, а не коммерсантом. Должно быть, такое превращение Венецианского кинофестиваля немало удивило бы его основателей.
