Константин Ушинский стал первым в России детским писателем. Прежде чем начать писать книги, он долгое время работал учителем. Педагогическая практика позволила Ушинскому впоследствии создать произведения, которые не только доставляют удовольствие читателям, но и несут серьезную воспитательную нагрузку, что является отличительной чертой настоящей литературы.
Талант объяснять
До потомков дошло не так уж много сведений о детстве Константина Дмитриевича Ушинского. Сама дата его рождения – то ли 1823-й, то ли 1824 год – до сих пор вызывает споры исследователей. Его отец, Дмитрий Георгиевич Ушинский, участник войны 1812 года, впоследствии вышел в отставку и служил чиновником в различных ведомствах, из-за чего Ушинские с четырьмя детьми часто меняли место жительства. С другой стороны, Дмитрию Георгиевичу именно благодаря служебному рвению удалось подняться по карьерной лестнице до тех достаточно высоких чинов, по достижении которых можно было претендовать на потомственное дворянство. В 1838 году соответствующая грамота была выдана ему и его детям, что было чрезвычайно важно для дальнейшего их образования. По некоторым данным, при поступлении в гимназию Константин был зачислен сразу в третий класс, а до этого занимался только дома с матерью, которая, судя по этому факту, была неплохим педагогом.
И деревенский дом, и гимназические годы в Новгород-Северском оставили светлый след в душе Ушинского: «Из хутора я ежедневно должен был ходить в гимназию, и еще до города пройти версты две по живописному берегу Десны. Боже мой, сколько перемечталось на этом прекрасном берегу, на этих "кручах", нависших над рекою». Уже будучи опытным педагогом, Ушинский, вспоминая детство, писал, как важна для души ребенка естественная близость к природе, стоящая многих школьных уроков. Но и к учебе он проявлял большой интерес и в этом видел заслугу своих наставников.
По окончании гимназии Ушинский вместе с несколькими своими друзьями поступает на юридический факультет Московского университета. Именно там уже в полной мере проявились его незаурядные способности. К нему нередко обращались сокурсники, чтобы он объяснил им какие-нибудь «мудреные теории», и Ушинскому легко удавалось «разложить по полочкам» самые сложные вещи. Он обладал прекрасной памятью, которая позволяла ему вовсе не готовиться к экзаменам – достаточно было прослушивания лекций.
В 1844 году Ушинский почти с отличием окончил университет. Тогда же на него обратил внимание граф С. Г. Строганов, попечитель московского учебного округа, и предложил место преподавателя в ярославском Демидовском лицее.
В ярославском лицее Ушинскому дали читать лекции по праву, и он подошел к этому со всей ответственностью молодого ученого. Обладая умением просто говорить о сложных вещах, он строил свои лекции так, что быстро расположил к себе студенческую аудиторию. Бывший его ученик, В. Е. Ермилов, вспоминал, что «увлечение Ушинского предметом передавалось слушателям настолько, что мы вместе с лектором не слышали звонка и не замечали, что уже давно около дверей стоит другой профессор, дожидается своей очереди». Довольно быстро Ушинский прослыл в лицее «демократом и вольнодумцем» из-за того, что говорил со студентами просто, не обращая внимания на субординацию. Из лицея ему достаточно скоро пришлось уйти, а устроиться в другое место оказалось совсем не так просто. После «непонятного» увольнения другие начальники боялись нанимать на работу молодого педагога.
Учитель-реформатор
В поисках заработка Ушинский уезжает в Петербург и налаживает сотрудничество со многими литературными и педагогическими журналами, в первую очередь с «Современником». Пока это всего лишь литературная поденщина, настоящая писательская работа еще впереди. Ему удалось найти работу по основной специальности: Ушинского назначили директором Гатчинского сиротского приюта.
Работая в приюте, Ушинский набрел в библиотеке на закрытый шкаф, где, как оказалось, уже лет двадцать лежат нетронутыми тетради Егора Осиповича Гугеля. Изучая опыт Песталоцци и Жана Кокто, Гугель пытался адаптировать его для российских условий. Успехи метода Гугеля были настолько впечатляющи, что Николай I повелел расширить приют с десяти до ста воспитанников. Но вмешалась бюрократия: кто-то поставил не ту резолюцию, и дело встало. Несчастный Егор Осипович окончил свои дни в сумасшедшем доме.
Ушинский с огромным интересом отнесся к работам Гугеля и стал, по сути, их продолжателем. Впоследствии под их влиянием он напишет одну из лучших своих статей «О пользе педагогической литературы». А пока он, по Гугелю, уделял особое внимание дошкольному воспитанию, которое должно было стать первой ступенькой новой системы образования. За пять лет работы в Гатчинском приюте Ушинскому удалось внедрить в его работу новые порядки. Теперь детей не сажали в карцер за провинности, выводили на прогулки не только по праздникам. Ему удалось победить воровство и искоренить доносительство за счет того, что для детей стали важными отношения не только со взрослыми, но, в первую очередь, между собой. Во многом и сегодня система работы приютов устроена так, как было организовано при Ушинском.
Успехи работы Ушинского не остались незамеченными. На них обратила внимание императрица Мария Александровна, в чьем ведении находился Гатчинский сиротский институт. С ее подачи в 1859 году распоряжением IV отделения собственной е. и. в. канцелярии Константин Дмитриевич Ушинский был переведен на место инспектора классов в Смольный институт благородных девиц.
До прихода Ушинского обучения как такового в Смольном институте не велось: девочки что-то заучивали наизусть, но до систематических знаний дело не доходило. Отчасти это всех устраивало, поскольку многие родители отдавали в институт дочерей просто «пересидеть» до замужества.
Первым делом Ушинский обошел уроки всех работавших в Смольном преподавателей и уволил тех, кто, с его точки зрения, был профессионально непригоден. На освободившиеся места он пригласил молодых учителей, которых находил сам, объезжая многие учебные заведения. Таким образом, в Смольном образовалась уникальная, как сейчас бы сказали, команда педагогов, которые постоянно искали, обсуждали, творили. Многие предметы стали преподавать на русском языке, исчезли страх и зубрежка, воспитанницы в классе начали задавать вопросы учителю и сами могли вести на уроке диалог с педагогом. Наконец, Ушинский открыл в институте специальный класс для подготовки будущих учительниц. Многие девушки стали заниматься в нем с большим интересом, радуясь тем новым возможностям, которые открывались перед ними с получением образования.
Но далеко не все были рады таким переменам. Так, начальница института, пожилая статс-дама М. П. Леонтьева, имеющая высоких покровителей, была крайне недовольна тем, что в ее заведении рушатся вековые порядки, что Ушинский ведет себя по отношению к ней непочтительно и что это его отношение передается и другим ее подчиненным. Началась травля одаренного педагога. Во время разбора очередного доноса кровь хлынула у него горлом, и наутро он встал заметно поседевшим. Вскоре после этого случая, ровно через три года после своего вступления в должность инспектора, Ушинский подал прошение об увольнении его от службы в Смольном. Это увольнение и послужило отправной точкой для написания основных произведений Константина Ушинского; не будь его, он остался бы только талантливым педагогом, но теперь – вынужденно – стал и писателем.
К этому времени на его попечении уже были жена и пятеро ребятишек. Конечно, он не мог «уйти в никуда». Ушинский пишет письмо принцу П. Г. Ольденбургскому, управляющему ведомством императрицы Марии Александровны, с просьбой направить его за границу для изучения передового педагогического опыта европейских стран. И получает согласие. В 1862 году Константин Дмитриевич уезжает в Швейцарию.
Педагогические сказки
Во время своей заграничной поездки Ушинский объездил практически всю Европу: ему хотелось своими глазами увидеть передовые достижения педагогики. Он посещает множество самых разных образовательных учреждений – от вузов до детских садов, где преподавали педагогические светила того времени или работали их последователи. Но изучая опыт швейцарских, немецких, английских школ, он думал о народной школе в России, о чем тогда в обществе шли ожесточенные споры.
В это же время за границей Константин Дмитриевич принимается за составление детских книг, которые как раз могли бы стать первыми обучающими книгами для чтения в народной школе. Как учитель и как родитель, Ушинский понимал, насколько трудно научить ребенка читать, а еще труднее – приучить к чтению. Это можно сделать только с помощью увлекательной книжки. Таких книг в России тогда не было, зато что-то подобное уже существовало в Европе. Так, отталкиваясь от европейского опыта, Ушинский создает азбуку «Родное слово» для обучения детей чтению, а затем ее продолжение – «Детский мир». В этих книгах Ушинский не столько сочиняет свои истории, сколько обрабатывает для детского чтения народные русские сказки и сказки народов мира, басни, библейские истории, русские песни и легенды. Если, к примеру, сказки Чуковского предназначены для того, чтобы взрослые читали их детям, то рассказы и сказки Ушинского нацелены на то, чтобы ребенок читал их сам, и составлены таким образом, чтобы при чтении ничто не мешало малышу понимать смысл прочитанного. Писатель сам признавался, что иной раз легче написать повесть, чем придумать крошечный, в три строчки, рассказ для ребенка.
Но основной секрет сказок Ушинского состоит даже не в этом. Не случайно автор издал «Книгу для учащих», которая представляет собой что-то вроде методического руководства к «Родному слову». Дело в том, что многие рассказы в книге составлены с определенной целью – не просто научить читать, а научить ребенка пользоваться словом, развивать свою речь. Так, чтение рассказа может предваряться какой-то беседой, а потом с ребенком можно обсудить, что же он понял из этого рассказа. Ушинский предлагает поразмышлять с ребенком даже над известными произведениями. Например, на сказку «Колобок» можно посмотреть с той стороны, что даже маленький грех ослушания – подумаешь! – может в итоге привести к гибели души; а сказка «Теремок» позволит вспомнить, как важен для человека его дом, и т. д. И, конечно же, большинство рассказов Ушинского нацелены на то, чтобы пробуждать в ребенке нравственные начала, для чего в книгу включены пересказы библейских историй и евангельских притч.
Ушинский много думал о том, что обучение и воспитание ребенка должно быть каким-то единым процессом. И этот замысел также нашел отражение в его книгах: они выстроены по такому принципу, чтобы с их помощью у ребенка в сознании постепенно выстраивалась христианская картина мира. Начинается познание мира с вещей, которые окружают малыша: с игрушек, мебели, дома. Затем писатель постепенно переходит к рассказу о материальном мире: в «Детском мире» мы можем найти очень любопытные небольшие статьи, содержащие начальные сведения по географии и биологии. Отдельно у Ушинского идут рассказы по истории Отечества, где за основу взята «Повесть временных лет». И наконец, автор выводит маленького читателя на представления о мире духовном, обозначая эту тему как «Христианские имена». Здесь тоже речь идет о нравственном выборе, но вопросы «что такое хорошо?» и «что такое плохо?» уже рассматриваются здесь в духовном аспекте, с точки зрения христианской морали, основы которой должны быть заложены в ребенке с этого возраста.
И «Детский мир», и «Родное слово» были изданы Ушинским за границей вскоре после их написания, в 1860-х годах. Книги были презентованы Государыне Императрице. Та их одобрила и пожаловала за них Ушинскому перстень. Весь тираж издания быстро разошелся в России, поскольку это были единственные общедоступные книги для массового читателя, и, естественно, предполагалось, что ими будут обеспечены все начальные школы. Но вышло иначе: по какой-то причине книги не внесли в перечень учебников, одобренных министерством просвещения.
Тот факт, что плоды его труда незаслуженно попали под запрет, отнимал у писателя последние силы. Окончательным ударом судьбы для него стала неожиданная потеря старшего сына Павла в результате несчастного случая (юноша смертельно ранил себя, заряжая охотничье ружье). Узнав о смерти сына, отец упал в обморок; его здоровье уже не поправилось. В том же 1870 году Ушинский скончался в Одессе, где остановился из-за простуды по дороге в Крым.
Что же касается его детских книг, то их ожидала более счастливая судьба: только до революции они выдержали более 100 переизданий. Ушинский не был забыт и в советское время; тогда лишь старались убрать из его произведений всякое упоминание о христианстве. Зато сейчас мы можем вновь открыть для себя замечательного православного автора и убедиться, насколько и сегодня созвучно нашим мыслям его слово.
